Баумгартнера мигом улетучилась.
– Гульден? – просипел он. – Проклятье, да столько не взял бы даже старый Фронвизер. А он, между прочим, обучался!
– Ну да, он бы пустил тебе кровь и отправил домой. А через три недели оттяпал бы тебе руку за три гульдена. Именно этому он и обучался.
Баумгартнер задумчиво ощупал правую руку. Похоже, и вправду здорова! Все же он принялся торговаться.
– Значит, гульден? Столько даже мельник не заработает за день. Сойдемся на половине, и дело с концом.
– Сойдемся на гульдене, и я не выкручу тебе второе плечо.
Баумгартнер сдался. Он со вздохом полез в кошелек, отсчитал монеты и аккуратно разложил их на столе. Палач сгреб половину, а остальное пододвинул обратно к Петеру.
– Я так подумал, хватит и половины гульдена, – сказал он. – Если ты мне за это кое-что расскажешь.
Баумгартнер удивленно уставился на него, однако поспешил спрятать монеты обратно в кошелек.
– Ну и что рассказать?
– Ты ведь работаешь сейчас в церкви Святого Лоренца, так?
– Верно, – ответил Баумгартнер. – Там я и свалился с этих проклятых подмостков.
Куизль достал мешочек с табаком и принялся старательно набивать трубку.
– И что вы там вообще строите? – спросил он.
– Ну… мы там, в общем-то, ничего и не строим, – неуверенно ответил Баумгартнер.
Он зачарованно наблюдал, как палач набивал трубку. Мода на курение появилась сравнительно недавно, и каменщик, кроме Куизля, не знал больше никого, кто предавался бы этому пристрастию. К тому же на одной из последних проповедей пастор Шонгау назвал эту привычку порочной.
– Мы ее только обновляем, – продолжил наконец Баумгартнер. – Внешние и внутренние стены, всю галерею. Иначе она когда-нибудь рухнула бы. Церкви ни много ни мало пять сотен лет.
– А пока вы там обновляли, вам ничего не попадалось? – поинтересовался Куизль. – Надписи, фигуры, старинные рисунки?
У каменщика просияло лицо.
– Кое-что и вправду было! Вверху, на галерее, по стене были какие-то кресты. Красные кресты по всей левой стене.
– Как эти кресты выглядели?
– Ну-у… не такие, как наш святой крест. Эти были как-то… Можно?
Баумгартнер указал на один из ножей на столе. Палач кивнул, и каменщик нацарапал в углу стола равносторонний крест, поперечины которого постепенно сужались к середине. Закончив, удовлетворенно кивнул.
– Вот такие они были.
– И что вы с ними сделали? – спросил Куизль.
– Будете смеяться. Пастор велел нам их закрасить. Он тогда как раз все возился с тем подвалом.
– Подвалом? – По лбу палача пролегла морщина.
– Да, когда укладывали плитки, Йоханнес Штайнер в Новый год обнаружил под одной из надгробных плит пустоту. Тогда мы
