Алексей.
– Стало быть, защитник. Ну, что ж, идем, защитник, селиться будем.
Из угла вылез некто лохматый и попер на Алексея. Парень от неожиданности отступил на шаг, споткнулся о ступеньку и шлепнулся на нее всем своим весом.
– Да не громыхай ты так костями, – посоветовал Петрович, подходя ближе. – Помещение развалишь.
Алексей резво вскочил на ноги и мгновенно оказался снаружи. Следом за ним, смешно переваливаясь с ноги на ногу, вышел хозяин. Теперь его можно было хорошо рассмотреть. Это был мужичок с метр ростом, весь волосатый. Растительность на голове была такой густой, что непонятно, где заканчивается прическа и начинается борода. Казалось, из волос торчат только острые уши, широкий, картошкой, красный нос, мясистые губы и сверкают буравчиками глаза. Мужичок был крепеньким, имел небольшое брюшко, которое, впрочем, ему шло. Одет он был в косоворотку, штаны полотняные, лапти, а поверх рубахи носил меховой кафтан. И это летом-то. В жилистых руках Петрович держал большой топор.
– Чего смотришь? – спросил Петрович, протягивая топор Алексею. – Держи.
Парень с некоторой опаской взял инструмент, продолжая разглядывать необычного мужичка.
– Идем, – поманил тот Алексея пальцем, как маленького. – Будем обустраивать тебя.
Алексей шел следом за завхозом, осматриваясь по сторонам. Петрович оказался словоохотливым, поэтому все время говорил:
– Все вы, новички, смотрите на меня, как на чудище заморское, невиданное. А вам и не вдомек, что живу я здесь испокон веков, что я хозяин здешних мест. Слыхал про леших? Ну вот, я леший и есть, можно сказать, это и национальность моя, и должность. За лесом слежу, животинку разную в обиду не даю, подкармливаю, да вас, горемычных, от леса охраняю.
– Почему горемычных? – не понял Алексей, хотя спросить хотел совершенно другое.
– Да потому, что, пока путь свой не познали, горе мыкаете по нитке, вот почему.
– Как это?
– Как-как! Вот так! Вы ж, как котята слепые, тыкаетесь туда-сюда, мамку зовете, плачете.
– Я точно не плачу, – обиделся Алексей.
– Зато душа твоя плачет. Взять тебя, к примеру. Выбор ты свой сделал, а вот кто ты на самом деле – познал? Нет. И никто, кроме тебя, не познает. Даже учителя мудрейшие, даже Ратибор. Потому и страшно тебе, и душа болит, и сны разные нехорошие снятся.
– А кто такой Ратибор?
– Не знаешь? Ну и ладно. Он сам потом, при случае, расскажет.
– Скажи, Петрович, а что, на свете есть и водяные, и… домовые тоже?
– Ты не расист часом? – леший посмотрел на парня искоса и с подозрением.
– Да не страдаю, вроде бы.
– Ну, добро. Есть, конечно, и водяные, и домовые, и русалки, и мавки полевые, и многие другие. Это вы, люди, нас создали.
– Да ладно!
– Вот тебе и “да ладно”.
– Как это мы умудрились?
– Очень давно, когда человек несмышленышем
