город по северной его стороне, и только потом специальный паром мог переправить гостей в королевский замок. Человеку, попавшему сюда первый раз, не надо было слушать придворные сюиты, и так было понятно: – это место несёт в себе не просто печаль, а боль потери известная только владельцам этого храма. Днём солнце пробивалось здесь через специальные проёмы, больше напоминавшие трещины, чем окна, а ночью и они закрывались автоматически, чтобы луна даже не думала о своём посещении. До наступления сумерек косые лучи солнца, согревая стены, предавали замку ощущение жизни, а ночью это превращалось в холодный склеп, в нём правил ужас. Вся прислуга с появлением первой звезды уходила и только стража на стенах могла хоть как-то обозначить это место, что здесь живут люди. Но не в этом был самый большой страх всех, кто посещал этот замок – в нём не было сцены для музыкантов. Там не было ничего, чтобы можно было сказать: “Здесь живёт мелодия. Она плохая или хорошая – это уже неважно».
Раз в году по приказу королевы открывали на заднем дворе ворота, ставили столы, заполняли их яствами с королевской кухни и все, кто хотел, мог выпить за принца, закусив дичью специально приготовленной к пиру. На следующий день ворота закрывались и даже бурьян, что был похож на изгородь, не трогали в течение года.
Длинная труба в руках гвардейца с пару отверстиями посередине, пронзительно запищав, оповестила о начале очередного пиршества, и под сопровождение исходящих из неё звуков ворота открылись, приглашая всех к столам. Наступившая потом тишина изменилась под натиском множества людей, устремившихся к еде и вину. Ими управляло не только желание поесть, но и громкие призывы барабанов, извергающие по этому случаю особую музыку, несущую в себе силу притяжения к этому месту. Смысла в этих звуках никто не понимал, но чувствовал некую обязанность не только веселиться, но и скорбеть. Чувство внутреннего дискомфорта и боли не понятно за что, обсуждалось горожанами потом целый год. Это был приказ королевы, не только исполнять эту музыку, но и слушать.
Король стоял на балконе и смотрел, как его гости истребляют то, что повара готовили целый месяц. Тревожила его не казна, хоть она каждый год выделяла огромные средства на этот день, не тосты, что были слышны внизу, не музыка, так же и его обязывающая грустить. А волновала карта, расстеленная перед ним гонцами пару минут назад.
– Вы хотите мне сказать, сегодня это долина недосягаема ни для кого и входа в неё нет? Они принимают дары извне, и отсылают свою музыку с гонцами в другие страны взамен? Это то, что вы мне пытаетесь сейчас доказать. И это всё, что вам удалось узнать за год вашего нахождения около долины Дестино.
– Да, мой король. Сами жители долины могут посещать другие страны только по определённым дням, когда их утренние симфонии звучат для них там. И то это доступно не всем, а только избранным.
– Вы пробовали сами пробраться на их территорию, как я этого просил?
– Невозможно,
