апатией, безразличием. Хотелось одного – забиться в угол своего дивана, накрыть голову подушкой и забыться, уснуть, исчезнуть…
Села в машину, положив голову на руль, замерла, слушая, как дождь барабанит по крыше, по ветровому стеклу… Вечерняя Москва в дождь – это особое испытание для любого водителя. Не помешает заряд терпения, набор определённых слов и жестов, хорошая реакция и ещё раз терпение. Как всё-таки хорошо, что у машины есть щётки на окнах. Раааз – и капли дождя летят в стороны. На мгновение стекло чистое – я вижу, как блестит асфальт, бегущий навстречу, как мигает светофор, останавливая поток машин, и чёрные силуэты под зонтами переходят дорогу. Вроде я не выключала дворники, почему так плохо видно? «Кать, у тебя на глазах нет щёток! А так как платок давно мокрый, достань салфетки, протри глазки и трогай с места. Это тебе некуда спешить, это тебя никто не ждёт, а люди спешат по домам, к родным, друзьям, любимым»…
Скинув туфли в прихожей, включаю в ванной воду, затем подхожу к минибару. Вино, ликёр… Что за бред? Какой вино, какой ликёр? Вот! Это – то, что мне нужно. Щедро плескаю хорошую порцию виски, бросаю несколько кубиков льда. Не отходя от бара, делаю пару глотков. К сожалению не мой напиток, не получаю удовольствия. Пью только бы поскорее избавиться от жуткого состояния озноба и побыстрее закончить затянувшуюся аудиенцию сердца к разуму. Сердце ныло: «Он мой! Я не хочу его терять». Разум упорно твердил: «Уже нет, не твой. Ты же всё прекрасно видела сама. Забудь! Он уже не твой».
Бреду медленно в ванную. В руке стакан с виски позвякивает кубиками льда. На ходу теряю юбку, блузку, трусики. Горячая вода и виски. Что может быстрее, чем такое сочетание, погрузить душу в состояние наркоза, а память – в состояние амнезии? Может вот это лезвие от станка? А что? – горячая вода, виски, лезвие, всё как нельзя к стати…
– «Хочешь?» – «Нет!» – «Боишься?» – «Да!»
Стакан с характерным звуком погружается в воду, выкидывая на поверхность тёмное пятно виски. Становится страшно и жалко себя. Медленно сползаю с открытыми глазами под воду. Слёзы такие же прозрачные и горячие, как вода в ванной. Через прозрачную гладь вижу лампочки в натяжном потолке. Медленно закрываю глаза – свет уже не такой яркий, тихо, спокойно… так и лежала бы вечность. Видимо, отпустив сознание и полностью расслабившись, я не заметила, как мои губы разомкнулись. Вода в одно мгновение заполнила рот, при этом я неосознанно сделала вдох. Кашляя и ловя воздух открытым ртом, с вытаращенными глазами я выскочила из воды и, сидя в ванной, переводила дух. Вытянув пробку, смотрю, как вода, закручиваясь в воронку, исчезает. Ложусь в пустую ванну и лежу, словно в белом саркофаге. От своей наготы и одиночества начинаю дрожать. Не вытирая тело, сую его в махровый халат, оставляя лужицы от босых ног, плетусь к дивану. Почему к дивану, а не в постель? Пустая постель мне казалась огромной. А ещё она пахнет им. А здесь, на диване, есть уголок, щель, куда, натянув на голову ворот халата, я, как щенок мордочку, сунула своё лицо. Отключив телефон, засыпая, я услышала, как скулит моя душа
