на подбор крепкие, густо обросшие волосами, напоминали сибирских староверов. Или древних викингов. Мастью, статью, основательностью. Взирали на пришельцев недоверчиво. Их можно было понять. Судя по щитам-копьям, уровень здешней техники был весьма далек от космического. Так что пара ребят, свалившихся с неба в «железном сундуке», – это, пожалуй, покруче, чем корабль с голливудскими «Хищниками», приземлившийся в окрестностях Кремля. И вполне понятно, почему они побаиваются. И хорошо, что побаиваются. С другой стороны, тут важно не переборщить. Слишком большой страх может подвигнуть их к активным действиям. И вряд ли Алексей с Геннадием смогут отбиться своими жалкими тесаками от двух десятков мужиков, пусть тоже с холодным оружием, но зато существенно более серьезным и куда более для них привычным. Нет, до драки дело лучше не доводить.
Среди местных между тем возник оживленный разговор. Главными его участниками были Представительный, дедок с палкой и широкий, как двуспальная кровать, мужик с физиономией, испещренной черными крапинами, и ручищами с совковую лопату каждая. Остальные тоже повякивали, но видно было, что шишку держат эти трое. И, пожалуй, еще бородач, чем-то напоминающий недоросля Книву.
Алексей напряженно вслушивался в непривычные, хрипловато-растяжные звуки чужой речи, силясь понять. Отдельные слова вроде улавливались, но в целом язык был совершенно незнаком.
Еще Коршунов заметил, что Широкий и командир как-то по-особому друг друга рассматривают. И нашел, что было в них даже определенное сходство. Не то, что оба – квадратные, а что-то еще. Этакое сродство в «мировоззрении», если можно так выразиться. В том, как эти двое «взирали на мир». И было ясно, что они друг другу понравились. Так бывает: встретишь незнакомого человека – и вдруг испытываешь к нему необъяснимую симпатию. Вот, думаешь, нормальный мужик…
Между тем жаркая дискуссия подошла к концу. Представительный что-то сказал Книве, Книва приосанился, ответил – голос аж звенел от гордости. Дед с клюкой тоже что-то проскрипел: верзила, которому командир руку выкрутил, подскочил к деду, взял под руку… И вся компания, кроме Книвы, двинулась прочь, даже не попрощавшись. Один из аборигенов, помоложе других, проходя мимо Книвы, сунул ему в руки копье, а Широкий, уходя, подмигнул командиру. Тут Алексей понял, чем еще этот Широкий выделялся среди прочих аборигенов. Он не боялся.
Глава тринадцатая
Травстила-кузнец. О законе гостеприимства
– По обычаю, их надо в лучшем доме принимать, – настаивал Ханала. – Как ты Одохара или Стайну принимаешь. Или еще кого из вождей. Хоть и чужие они, но – боги.
– То-то и оно, что чужие. – Хундила-старейшина погладил бороду. – Примешь чужих богов в свой дом – свои боги обиду затаить могут. Да и боязно это – чужих богов в дом звать. А не позвать – они и разгневаться могут.
– Точно-точно! – встрял рябой Хиларих. – Разгневаются боги – и село разметают! А я только-только новый хлев построил…
– Цыть! – прикрикнул на него Фретила. – Что богам до твоего хлева!
– Да
