же девушек, делавших что-то с липкими кровавыми тряпками, в самую большую палатку.
В ней стояло нечто вроде высокой лежанки, почти какой же, от которой я не так давно отошел.
Но на этой лежанке дергался длинный комок окровавленного мяса и жутко выл.
– Что, еще один? – набросился на меня взъерошенный человечек с налитыми кровью глазами. – Вы кто?
– Маниах. Нанидат Маниах, – послушно отозвался я.
И нарвался на самую неожиданную из всех возможных реакций.
– Маниах? А я – Шапур, преданный Мазде, царь царей Ирана и иных земель, из расы богов. Вы щенок, а не Маниах! Оборванец и самозванец! А если бы вы действительно были из дома Маниахов, то у вас не хватило бы наглости являться сюда! Три недели как у меня нет ни дирхема из этого почтенного дома – а теперь пойдите и объясните это тем, кого приводят сюда, по сорок-пятьдесят человек в день! Нет тут для них ничего – ни еды, ни трав, даррела нет, даже маковый сок не на что купить, а попробуйте выдержать без него такую боль! Да что я с вами говорю, мальчишка вы, и больше никто – а ну-ка, держите.
И я к полному изумлению обнаружил, что держу, наваливаясь всем телом, тот самый окровавленный обрубок, от которого уже не слышно было даже стона. А красноглазый человек делает с этим мясом что-то жуткое – отрезает от него куски, промокает какие-то места все новыми тряпками и попросту орудует над этим телом настоящей портняжной нитью с иголкой. И при этом постоянно бубнит себе под нос:
– Хм, это копье, это оно может, да… воткнулось и повернулось, а мне теперь думай, что делать. Кости, считай, уже нет – и что, будем резать совсем? Хм-м… И когда же этот юнец успокоится и перестанет колошматить людей – лучше бы всех сразу поубивал… Да сам доктор Бухтишу упал бы без чувств от того, что мы тут делаем. Все. Повязочка. А дальше… выживет – не выживет, есть такая игра.
Залитый с головы до ног чужой кровью и какой-то слизью, я начал опускаться на скользкую землю.
– А вам, собственно, что тут было надо, юнец? – заметил меня заново доктор. – Где? Ах, плечо… ах, кинжал… уж очень вы нежный – с такими ранами люди лежат неделю и потом садятся в седло… Хм. Так. Так. Это же надо так запустить ерундовую рану, порез, в сущности. А вы когда-нибудь видели, как из раны вылезают белые червяки с черными головками? Нет, нет, вот этого здесь делать не смейте. И без вас грязища. Глубокий вдох носом… Терпите. Хм-м. Если послезавтра не спадет жар, то благодарите дом Маниаха за то, что нет лекарств и что вы умрете от пустяка. Так бы я вас быстро поставил на ноги. Вот тут мы просто отрежем. И вот эту дрянь почистим, вытащим и выбросим. И зашьем. Вот и все. Повязочка… Так, даю вам чистую куртку, в том углу возьмите, а вместо штанов вот оберните… Будете как из народа арабийя. Это проще. Девушка, в дальний угол его куда-нибудь. Он сейчас будет спать. Завтра меняем повязку. Маниах, понимаете ли…
Шатаясь, побрел я куда-то, подталкиваемый бессловесной девушкой. Упал на свободную лежанку, пахнущую бараном.
Яростным
