утро начнется его песней. Заполним холодильник пиццей на месяц вперед, чтобы не отвлекаться на посторонних людей. И проведем вместе не один солнечный день. Просыпаясь согреваемые теплом тел друг друга. Мы будем смеяться, смотреть вместе фильмы, бегать полуголыми по песчаному пляжу и целоваться. И нам никто не помешает обрести счастье, никто не встанет между нами. Поверь, так и будет. Только придется еще немного потерпеть. Я понимаю, что тебе больно переносить частые перепалки с родителями, их контроль, запреты, отношение ко мне, но все это приведет нас к чему-нибудь… хорошему. Нужно верить, нужно быть сильными. Это единственный способ перебороть все, что старается отравить наши отношения.– На этот раз слушала Сэма я. Причем невольно открыв рот.
Его слова волнительны и приятны. В очередной раз он помог мне позабыть о проблемах.
– Пообещай мне верить в то, что услышала сейчас.
– Обещаю… И спасибо тебе, – задумчиво, полушепотом произнесла я.
– Перестань. Ты заслуживаешь лучшего…
Глаза быстро наполняются слезами счастья. Я люблю этого человека, ЛЮБЛЮ!!! И мне хочется кричать об этом так громко, как только позволят связки.
В груди приятно теплеет.
Следующий отрезок времени вобрал в себя самый обыденный диалог, и лишь рассказ о больнице, Анне и утренней вылазке нарушил его ламповое течение. Сэм обозвал нас чокнутыми и долго смеялся с моей фантазии, сумевшей создать из обычной медсестры героиню ужастика.
Далее я невзначай заикнулась о привидевшемся в ванной комнате сне и поведала о человеке, стоящем рядом.
– Это лишь сон. Не придавай особого значения…
В продолжении разговора мы часто шутили, вспоминали и очень смело мечтали. Мечты – то, во что мы готовы погружаться с головой, выпадая из мира на маленькую вечность, которую портит обычно заурядный момент. И стук в мою комнату стал как раз таковым.
– Сааара, идем обедать, – раздается из-за двери голос мамы.
– Я не голодна
– Отказы не принимаются. Врач настоял на том, что тебе сейчас нужно усиленно питаться.
Закатываю глаза. И когда она только успела поговорить с ним…
– Если мы не увидим тебя через пять минут за столом, то заберем твой телефон, – бросает где-то около мамы отец свой благородный жест. Видимо, он проходил рядом и просто не смог удержаться от своего очередного никому не нужного слога. Вот и началась моя райская жизнь. Отец теперь не даст проходу со своими наставлениями и упреками. Человеку 42 года, но ведет он себя, как обиженный, избалованный ребенок, которому не достался самый большой кусок пирога на празднике.
Сэм продолжал что-то говорить в трубку, не слыша моего разговора с родителями; привычка прикрывать микрофон родилась у меня ещё очень давно, чтобы потом лишний раз не краснеть за "своих".
– Сэм, прости, но я должна идти…
– Ну, ладно… Рад был услышать тебя. Целую…
– А я тебя…
Вызов завершается.
Я откладываю телефон в сторону
