ун-тудун, тудун-тудун. Многие люди уставились в плоские прямоугольники, многие читали книги, а некоторые претворялись спящими, не спали, а именно претворялись. Авард это знал, знал как неприятно, а порой даже страшно встретиться, который чаще всего вместе с тобой, в одну и ту же секунду отводит глаза. А Авард принимался смотреть в пол, иногда он изучал его, как сыщик изучает место преступления, иногда выжидал, пока интересующий его человек отвернётся, что бы оглядеть его, а иногда принимался о чём-то мечтать, уходя в себя. В такие моменты, он обычно чувствовал одиночество, не тоскливое, а скорее прекрасное… А поезд всё мчится и мчится… Тудун-тудун, тудун-тудун.
Но сегодня одиночества не было, не потому что сегодня его день рождения, нет, нет. У этого парня, которому только что стукнуло восемь, создалось впечатление, что он уже когда-то был в этом вагоне, давно… Очень давно. Давным-давно он стоял на этом самом месте, и что-то произошло здесь в прошлый раз, что не произойдёт в этот. И вот тут, в углу кто-то должен стоять, должен, просто обязан. Когда-то Авард его видел, но не сейчас, сейчас он даже вспомнить не мог, кто это был, но знал, что он смотрит на него и сейчас, а глаза Аварда смотрели сквозь него, и от этого ему казалось, что это не честно.
Вдруг один из из людей, сидящих на стуле поднялся и подошёл к двери в следующий вагон, в руке у него была большая сумка. Это был террорист, именно сегодня он должен был уничтожить себя и вагон с людьми, ему оставалось только нажать на кнопку. Но тот, кто стоял в углу, кто-то загадочный и невидимый подошёл к нему, взял за руку, и желание нажимать на кнопку постепенно отступило. Тррорист не взорвал бомбу. После поездки он вышел из метро, минуя пункт досмотра. Потом закопал бомбу там, где её никто не найдёт и забыл о том, что совсем недавно собирался уничтожить вагон с людьми. После чего он устроился на хорошую работу.
А Авард всё это видел, нет ему конечно не было дела до террориста с его тараканами, но он понял, что кто-то стоящий в углу вагона, совершил небольшой рейс из конца вагона в начало и предотвратил то, что должно было произойти.
Но вот уж прошёл день, последний друг Аварда ушёл и наступил вечер. Родители ещё долго будут сидеть за столом, доедая то, что готовили детям и вспоминая радостные моменты. А он, Авард ещё долго просидит перед окном, слушая шум въезжающих во двор или выезжающих из двора машин. Такое чувство, будто он сидит тут уже вечность, потому что он сидит тут и слушает эту музыку каждый вечер. Даже лёжа в кровати, он слышит эти звуки, потом постепенно засыпает, но никогда не помнит, как это произошло. А вот сейчас, засыпая, он нечаянно сравнил в голове этот шум и шум метро, невозможность вспомнить момент засыпания и кого-то в вагоне метро.
– Точно – осенило его, что-то похожее уже было в его жизни, но сохранилось лишь в подсознании.
Вот Авард сегодня услышал шум метро, а у кого-то, кроме этого шума, ничего нет, у того невидимки например. Три года назад страж метро Нэд видел Аварда, но тогда и Авард мог видеть его. Говорят, что дети в четыре-пять лет видят то, чего не видим мы, и это правда.
СТРАЖ
В тот день Нэд как обычно нёсся в вагоне метро, не помня, куда и зачем, не помня даже, сколько ему лет. Он превратился как бы в одно большое ухо, внимательно слушающее голоса метро, доступные только ему, голоса душ людей, погибших где-то здесь. Кто-то покончил жизнь самоубийством, а кто-то просто стал жертвой теракта. Но даже после смерти, эти люди не согласились служить злу, поэтому он слышит их, а остальные слышат лишь – тудун-тудун. Чуть громче или может чуть тише зазвучит гул, страж всё должен слышать, что бы в случае чего спасти людей от угрозы, но ж\даже стражи порой не справляются со столь тонкой работой.
А один раз, три года назад, в вагон вошёл ребёнок, Авард, он прекрасно видел его, в то миг мама мальчика даже заинтересовалась, куда это её сын так удивлённо смотрит? На вид стражи безобразны и даже страшны, но кто судит по одёжке? Дети вообще почему-то их никогда не боятся, хоть перед ними и живой скелет со слегка нарушенными пропорциями черепа и ярко горящими оранжевыми глазами.
В тот день в метро тоже зашёл человек, но без бомбы, у него был пистолет. Ещё за километр Нэд распознал, что он приближается и сейчас он слушал. Слышал он невероятно хорошо, лучше любой кошки. Вот этот человек встал на эскалатор, вот заходит в вагон, поднимает пистолет и наводит на одного из пассажиров. Возможно, это просто вор, который решил сказать
– Гони деньги, а не то застрелю! – но Нэд этого не знал. Никто кроме него и мальчика ещё не видит сей ужасной картины, но они оба молчат. Потом Нэд неспешно отталкивается своей костистой рукой от стенки вагона, а человек всё не стреляет. Время будто сплющилось, ожидая неторопливого стража, который идёт медленно, лишь потому что не хочет вспугнуть стреляющего. Вот он подошёл к нему, посмотрел прямо в глаза. Авард зажмурился, а Нэд преспокойно вытащил из руки человека пистолет и кинул его на пол. Пистолет упал и начал медленно проваливаться в пол, будто тот был болотом. А Авард всё не открывал глаза, и вдруг он услышал у себя над ухом, это был Нэд и он произнёс
– Никогда
