в сознании? – прорычал верзила.
– Да, похоже…
– Сюда его! Неподвижность тела не помеха его мозгам. Злее будет.
Я не знал, что задумал этот тип, не дававший мне пошевелиться, и кто такой шептун, но чувствовал, что знакомство с ним ни к чему хорошему не приведет. Кросс по Городу измотал меня, заставив выложиться без остатка, запаленные легкие все еще хрипели при каждом вздохе, я хватал воздух ртом как рыба, выброшенная на берег, – самочувствие было исключительно тошнотворным, и в душе я бесился от того, что ничего не могу поделать… Впрочем, язык был свободен, а так как совсем ничем не отплатить этому типу в кожаной безрукавке я просто не мог, не разорвавшись при этом от злости, то я дал ему волю. Предлог нашелся сразу: кроме огромных рук с жутким рельефом переразвитых, гипертрофированных мускулов великан обладал также и огромным брюхом, причем при его более чем солидных пропорциях тела одно нисколько не дисгармонировало с другим. Но был бы предлог.
– Эй, послушай… – Звук голоса смахивал на шипение воздуха, выходящего из проколотого воздушного шара, – приклад под подбородком не позволял говорить нормально. – Тебе кто-нибудь… говорил о зеркальной… – болезненный вдох, – болезни, которую ты подхватил?
– Что? О чем это ты толкуешь, иноп? – великан слегка наклонился, хмуря густые брови.
С внезапной тоской я подумал, что не следовало бы сейчас ни о чем говорить, чувствовал я себя и так достаточно паршиво: горло саднило, по телу словно прошелся взвод солдат, но все-таки не смог удержаться. А потому сплюнул в сторону, освободив рот от накопившейся слюны, почему-то порозовевшей от крови (раздавил мне, ублюдок, горло прикладом?), и набрал в грудь побольше воздуха. Затем хотя и хрипло, но вполне внятно пояснил:
– Зеркальная болезнь. Это когда то, что болтается между ног, из-за брюха видишь только в зеркале…
Я осекся. Глаза атлета страшно сверкнули, лицо исказилось от бешенства. Не издав ни звука, он взметнул приклад «смерча» вверх.
Все произошло слишком быстро. Я рванулся в сторону, но не успел – и он меня нашел. Точно в грудь, с мерзким хрустом вбив сердце в позвоночник… Я с ужасом ощутил, как грани металлопластика крушат и рвут мою плоть, ломают кости… Я взвыл и захлебнулся собственной кровью. О небо! Такой боли я не испытывал никогда в жизни… Она взрывалась, взрывалась, взрывалась внутри… и яркий свет закружился перед глазами, пропадая в темном, зовущем туннеле с огненным дном…
Боль… неуловимая доля секунды – и ее нет… Вместо нее – страшная бездонная яма… Она жадно потянула меня вниз, в свое ненасытное чрево, но прежде чем она утащила сознание за собой в ад агонии, я уловил чье-то прикосновение… Чья-то мерзкая конечность проникла мне прямо в мозг, обхватила его скользкими холодными пальцами и безжалостным рывком выдрала прочь…
4. Город
– Я хочу кое-что объяснить тебе, иноп…
Смутные, сквозь призму кошмарных видений, воспоминания о ночном холоде, пробирающем до костей неподвижное тело, застилали
