одиннадцатого класса Вадим поступил на энергомашиностроительный факультет Ленинградского политехнического института и уехал из дома. Бабушка, мать Сергея, не могла заниматься внучкой целый день, и встал вопрос о том, с кем оставлять девочку. Мама бросила любимую работу и устроилась воспитательницей в ясельки, чтобы быть поближе к дочке. Уже потом, года через три, освободилось место учителя химии в школе, и Ирина, окончив годичные курсы по переподготовке, пошла преподавать любимый предмет.
Танина мама приехала в Ручейки за мужем. Сергей был родом из этих мест, его родители прожили здесь всю жизнь. Отца парализовало после инсульта, случившегося вслед за гибелью внуков. Дед Миша так и не оправился от потери и жил только благодаря заботам жены Таисии, Таниной бабушки, которая ходила за ним как за младенцем. Танюшка всегда поражалась бабушкиному оптимизму, который та не растеряла, несмотря на выпавшие на её долю невзгоды.
– Бабуля, ты что, никогда не грустишь? – иногда спрашивала Танечка.
– Чего грустить, ласточка? Дед при мне. Хоть и лежит, но говорить-то может. Папка твой тоже здесь, в Ручейках, невестушка моя золотая заботится о нём и нас не забывает. Вас, внуков, часто вижу. Вадюшу, конечно, теперь не каждый день, но он нам письма ласковые пишет – не отмахивается от стариков, всё подробно про свою учёбу рассказывает. Мы с дедом их по несколько раз перечитываем. Чего ж мне Бога гневить своим плохим настроением?
Танюшка росла жизнерадостной, активной и любознательной девочкой. Всё ей было интересно: она играла на гитаре, занималась шахматами, сочиняла юмористические рассказы. Объективно оценивая собственную фигуру, Танечка не втискивала себя в узкие джинсы и короткие юбки, не казалась смешной из-за попыток спрятать складки на талии. Она с иронией относилась к своей полноте, перепробовала кучу диет, но классе в седьмом поняла, что никогда не влезет в сорок шестой размер одежды, и успокоилась на этот счёт. Во многом благодаря отцу Таня приняла себя такой, какая есть, и не рыдала в подушку оттого, что не соответствует принятым стандартам красоты.
– Танюша, красота ведь не только в теле, она внутри, – терпеливо объяснял ей папа. – Любят не за тонкую талию и стройные ножки, любят не за что-то, а просто так.
– Ну, пап, ты ж, когда на маме женился, она как тростинка была, я же фотки видела! Да и сейчас она у нас красавица. Со спины девчонка совсем!
– Дочь, поверь, не в фигуре дело. Я, как мамины глаза увидел, так и пропал. И уже двадцать лет не могу от них оторваться. А у тебя её глазки, такие же лучистые. В них так же кто-то утонет.
– Кто пропал – это ещё вопрос, – со смехом вступала в разговор мама. – Это я как привязанная уехала из Москвы в эту глухомань. И застряла на двадцать лет.
– Ты же любишь наш посёлок, – подкалывал жену Сергей, – и, кажется, больше меня. Кто не захотел уезжать, когда нас приглашали в город?
– Ладно, ладно, сдаюсь, прикипела я к Ручейкам.
– Вот
