в пятнадцать лет. Он искренне и с полной честностью недоумевает.
– Алексей Константинович? – вежливо спрашивает его правый.
– Вер. Гм… Верно. Да. Это! Я….
– Не бойтесь. Вы ничего плохого не сделали. Мы просто с вами поговорим. Немного покатаемся, уладим один вопрос, а затем доставим вас домой в целости и сохранности.
– Но! Куда? Простите….
– Здесь недалеко.
На этом разговоры заканчиваются. Алексей добровольно, под ручку, садится в фургон чёрного цвета. Дверь за ним захлопывается (ох уж эти щенячьи глазки, полные невинного ужаса!). Фургон спокойно выскальзывает на главную улицу, где присоединяется в строй к своим.
Воздух всё также отдает прекрасной прохладой. Настроение у ребят в чёрной форме без каких-либо опознавательных нашивок – просто чудесное. Всё гладко, как и планировалось. Не сговариваясь, во всех четырёх машинах снова включается радио, откуда начинает доноситься бессмертная классика:
«…ая луна стала нашей виной,
Все везде говорили
Этой странной любовью,
Которую так никому – Ему не простили!»
Под звуки этой лирической песни подросток начал с омерзением приходить в себя и жалеть, что его не убили сразу. Алексей был погружен в свои мысли, при этом содрогался всем телом. Худой и пухлый лежали в отключке. А проститутка посчитала песню пророческой. Она начала догадываться, в чём может состоять причина её «задержания». И если её догадка была верна, то дело попахивало крайне скверно.
«…от он поднял меч и вымолвил
Честь моя, ох, моя честь….
Лишь она, лишь она – будь счастлив, брат….»
Ехали недолго. «Минут двадцать» – посчитала про себя проститутка Дина. Ещё она думала о том, как всё же время относительно. Даже если взять отрезок в двадцать минут. Для скорострела – целая вечность. Для ребенка, гуляющего во дворе, одна секунда. Для неё, Дины, двадцать минут, проведённые в этом чёртовом грузовичке, впустую потраченные двадцать минут. И, несмотря на всю серьёзность ситуации, она всё равно была разгневана.
По сути, ещё ничего ужасного не случилось. Как она поняла, с ней просто хотят поговорить. Если бы хотели убить – убили б на месте. Иначе нужно быть кончеными идиотами, чтобы везти какую-то сраную шлюху бог знает куда. При мысли о «сраной шлюхе» – Дина поперхнулась. Оскорбила саму себя. Нет. Она не сраная шлюха. Вполне себе хорошая и добротная шлюшка. Подмывается даже чаще многих фиф.
Один из её похитителей всю дорогу молчал. Только глаз не отводил от тела женщины. Её это не смущало, но немного напрягало в том плане, что случись что: трахаться не за деньги, а по прихоти с мудаком не очень то и хотелось, учитывая, что свободу ей уже никто не предложит взамен наслаждению.
С того момента, как машина куда-то приехала (Дина слышала, как водитель говорил что-то по рации, а потом были слышны
