на жениха, потом на невесту, одобрительно качая головой, сказал доктор.
– Не смешно! – сквозь слёзы прошептала Еленка.
Скорая приехала минут через десять. За это время доктор успел сделал Еленке холодный компресс и записал все данные. Он спрашивал её, а отвечал Александр, на что Елена, где-то удивлённо, где-то возмущенно, заметила:
– Хммм! Удивительная осведомлённость! Ты что, всё про меня знаешь?
– Нет, не всё! Только то, что доктор спросил. Имя, фамилию, адрес, дату рождения, – смутившись, промямлил тот.
– Ты не жених, ты шпиён какой-то!
Поссориться им не дала бригада скорой помощи. Врачи пришли с носилками, при виде которых она чуть не соскочила с кушетки. Представить только, что её понесут через всю школу на носилках два мужика в халатах! Позор до конца дней! Все будут пальцами тыкать ещё лет десять! Да уж лучше на четвереньках! Или, постойте, «жених» обещал всю жизнь на руках носить!
Не успели врачи опомниться, как она уже сама залезла к Саньке на руки. Он нес её как хрустальную, боясь оступиться или сделать ей больно. Она, держась за его шею, смотрела ему в глаза и улыбалась. Она поверить не могла, что самый красивый юноша несёт её на руках.
Буквально несколько минут назад закончилась игра, и все, кто был до этого в спортзале, стали свидетелями этого шествия. Он гордо нес её на руках. Еленка немного стеснялась, но в то же время была очень счастлива. Сзади шли врачи с пустыми носилками и призывали быть Александра аккуратным на ступеньках. По обе стороны вдоль стены стояли учителя и подруги с открытыми ртами. Одна из них пошутила:
– Сашенька! А у меня тоже ножка болит. Отнеси меня домой!
Он никого не слышал. Он был самым счастливым человеком на свете. Это счастье давало ему такую силу… Он готов был без устали нести её куда надо.
Возле машины стояло ещё больше людей. Каждый старался дать совет или пошутить. Машины тех лет были не очень приспособлены к такой помощи. Залезть в машину с ней на руках Александр не смог бы, даже если бы он был чемпионом по ношению милых девушек. Два санитара залезли первыми и готовы были принять столь «ценный груз». Она посмотрела ему в глаза, с иронией прошептала:
– Не отдавай меня им! – и, улыбаясь, закачала головкой. Он не сразу-то и понял, что она шутит, и прижал её к себе сильней. Она рассмеялась. Врачи, ругаясь, забрали её у него. Он хотел тоже залезть, но его легонько оттолкнули и перед самым носом закрыли дверь.
Машина поехала, и он попытался бежать за ней, но понял, что не догонит, да и народ вокруг захохотал. Александр оглянулся – все смеялись над очередной шуткой, отпущенной в его адрес. Как они, примитивные, могли его понять? Таких сильных чувств он не испытывал никогда. Ещё минуту назад та, от одной только мысли о которой у него перехватывало дыхание, сидела на его руках, обнимала за шею и смотрела в глаза.
Он шёл или летел – непонятно, – только оказался на базарной площади. А ведь собирался домой. А зачем ему идти домой, если его любимая девочка в больнице? Он побежал
