сделал еще один шаг к ней, коснулся ее скул большим пальцем, впитывая в себя ее тепло и оставляя на ней свой отпечаток. – Я тут узнал недавно о сущем беззаконии: мальчика одного, Даниила, не дают приличной семье усыновить. А они, между прочим, собрали все документы, комнату обустроили. Бедная пара. Может быть, им помочь? Я же не изверг, – сделал паузу, – Дар–р–рья.
Побледнела еще больше, в глазах заблестели слезы.
– Думай, Дааааша, думай, – палец соскользнул вниз, к ее манящим губам, легко провел по бархату кожи, собирая своей плотью ее дыхание.
– Я согласна, – она посмотрела мне в глаза, а в них страх, злость и вызов. Они горят, не боясь, что хозяйка их растает, словно снег на солнце.
– Отлично, – я отошел от нее, словно бы потерял к ней интерес, а на самом деле… О, на самом деле все куда сложнее.
– Теперь вы меня отпустите, да?
Отпустить – это последнее, что я хотел бы с ней сделать.
– С чего ты взяла? – сел обратно за стол, откинулся на спинку кресла.
– Я же согласилась. Я…
Рассмеялся. Святая наивность. Но и в этом было что–то такое, то, что заставляло хотеть ее еще больше. Чистая. Невинная. И в моей власти.
– Заключаем договор, Дарья. Ты подчиняешься мне, говоришь на все мои желания “да”, а я, так и быть, закрываю глаза на небольшой инцидент. И даю тебе некоторую свободу.
– Вы не можете так… У вас нет права… – ее глаза наполнились слезами, медленно потекли вниз, к тонкой шее. Прикасались к ее коже, а я пока не мог.
– И не советую убегать. Ради своего же блага.
И Снежинка своими молчаливыми слезами согласилась, даже не задумываясь, что это ее цена. Потому что деньгами ее не взять.
ГЛАВА 4. ДАРЬЯ. КУКЛА В ЕГО ВЛАСТИ
– Я ведь тебя убил.
– Нет. Всего лишь забрал жизнь.
(с) “Декстер”
Пробуждение вышло страшным. Дико страшным, когда стук сердца слышишь в висках, а горло стиснули когти страха – не можешь произнести ни слова, лишь смотреть на свою судьбу широко раскрытыми глазами. И молиться, хотя я никогда не была религиозным человеком. Потому что я хотела жить, потому что Даня хотел жить. И я разобьюсь в лепешку, но обязана выжить – чтобы на одной разбитой надежды больше не стало.
Меня украли. И вместо водителя – милого старичка с аккуратной бородкой, сидел широкоплечий мужчина в темном костюме. В глазах его бесстрастие, лицо постное и словно бы неживое. Четверо таких же окружили машину с двух сторон – по два амбала у каждой двери.
Меня трясло и лихорадило. А тот, что сидел за рулем, увидев, что я проснулась, сказал:
– Приехали, мисс. Выходите. Чемодан можете оставить в салоне, он вам не пригодится.
А я глотала ртом воздух, смотрела в оба окна и опять тихо молилась, не имея возможности произнести хоть слово.
– Мисс, – дверь открылась с правой стороны. – Вас уже ждут.
Я
