больно, но не более того. На моей скорости рана практически никак не сказывается.
– Дзан-н! Дзан-н! Дзан-н! – продолжаю я наседать на своего врага и беспрестанно его атаковать.
И огненный фейерверк взрывается у меня перед глазами! Так проявляет себя пронзившая мое плечо дикая боль. Ральф нанес свой любимый подлый укол – угодив мне прямо в кость.
Только это не остановило меня, а еще пуще взъярило. Заставив с новой силой врага атаковать. Врага, которому уже практически некуда отступать. За его спиной – неодолимая стена.
– Дзан! – издала громкий звон моя рапира, ударив о подставленный виконтом клинок. Нелепо ударив. Наотмашь, по широкой дуге… Ударила и остановилась, наткнувшись на жесткий блок. Ральф явно не хотел, чтоб ему этим глупым, но невероятно стремительным ударом башку напрочь снесло.
Это было ошибкой – пытаться жестко блокировать напитанный нечеловеческой мощью удар. Изготовленные из сверхпрочной стали рапиры не переломились, конечно, а лишь сыграли чуть-чуть. Но и этого, вкупе со слегка подавшейся под ударом рукой виконта, оказалось достаточно, чтобы кончик моей рапиры полоснул по горлу противника, рассекая его.
Впрочем, виконт этого сразу и не заметил, развив свой блок в стремительную ответную атаку. Резко шагнув вперед и уколов раскрывшегося меня в грудь. Прямо в сердце. Да еще клинок резко провернул, прежде чем выдернуть и отступить.
А затем он схватился левой рукой за горло, выронив кинжал. И согнулся в безудержном кашле. Да, его рана на горле невероятно быстро затянулась и не была смертельной, но вот хлынувшую в легкие кровь Ральфу не удалось проигнорировать.
Мне, впрочем, было немногим легче. Я почему-то никак не могу сделать вдох. А область зрения резко сужается…
Выручает ярость. Которая, невзирая ни на что, продолжает толкать меня вперед.
Стремительный шаг и удар. Удар не рапирой, зажатой в ставшей безвольно-мягкой правой руке, а коротким кинжалом. Врагу прямо в висок!
Но, не удовлетворившись тем, что мой враг резко обмяк, а его рука, которой он хватался за горло, опустилась и повисла, я продолжил движение вперед, толкая виконта перед собой. Пока не сунул поверженного противника в прозрачное марево, вздымающееся над бронзовым кольцом.
Резкий хлопок – и меня буквально с головы до ног окатило кровяной пылью. А виконт перестал существовать.
Я медленно опустил руку, выпуская из нее рукоять кинжала. Роняя остатки оружия на залитый кровью белоснежный песок. И моя ярость начала отступать. Давая место безумной боли, невероятной усталости и непередаваемой слабости.
Исчезло низкое гудение «Неодолимой стены Воздуха», и я погрузился в царящую в зале гробовую тишину. Похоже, все пребывали в глубоком шоке после столь стремительной и кровавой развязки. Ведь весь бой занял вряд ли больше четверти минуты.
Злорадно оскалившись, я поглядел на сидящих на скамьях людей. И поискал взглядом одну наивную стервозу,
