лукав. Лукавство искрилось в его глазах, мелькало в уголках его узких губ, он лукаво поклонился нам, даже темный перстень на его худых пальцах лукаво сверкал в свете ламп дневного освещения.
Мы с Катей переглянулись: теперь она не сомневалась, что он шел по залам за нами, выискивая возможность для того, чтобы подойти и завязать разговор.
– Хотя, если я вас отвлекаю… – он сделал паузу, предлагая нам самим закончить ее. Мы с Катей напряженно молчали, Вадик вообще не мог понять, зачем он к нам влез, и только Артур поспешил ответить:
– Вовсе нет. Хотя это была просто беседа, а не научный спор, а вы… – он сделал в свою очередь паузу, намекая на то, чтобы человек представился нам.
Мужчина легко поклонился и произнес:
– Простите, совсем забыл представиться: барон Фридрих фон Гаутштазе.
– Очень приятно, барон, – наклонил голову Артур. – Я много слышал о вас в Германии.
– О да! – засмеялся барон. – Обо мне всегда много говорят, но не всегда правду.
Его легкий немецкий акцент, с которым он произнес «говорьяат», только подтвердил во мне ощущение наигранности, но от него вдруг словно повеяло чем-то исконно немецким, до такой степени, что сомневаться более было нельзя.
– Барон фон Гаутштазе – знаменитый меценат. Его очень уважают на Западе, – представил нам повторно барона Артур. Тот повернулся к нам и уставился на меня странным изучающим взглядом. В его глазах сквозило любопытство художника или скульптора, и я почувствовала себя пустым холстом или глыбой мрамора, сырым материалом, с которым он собирался работать.
– А вы, молодой человек, видимо, не раз бывали в Германии, раз знаете меня, – обратился барон к Артуру, подняв на него свои водянистые глаза.
– Да я живу там. Время от времени, – Артур никогда не распространялся по поводу своей работы и жизни в Германии. Все, что мы знали – это то, что его отец работает в министерстве образования Германии, и лишь могли предполагать, чем занимается Артур. Все попытки выведать истину о его работе заканчивались провалом – Артур всякий раз ловко уклонялся от этой темы. Мы все подозревали, что Николай Палыч как близкий друг Артура наверняка знает о нем больше, но наш историк деликатно хранил тайну. Однажды в экспедиции девчонки, которые были неравнодушны к Артуру, шутливо окружили его и сказали, что не отпустят, пока он не расскажет, кем работает, на что Артур, улыбаясь, ответил, что тайну о своей профессии он откроет только той, с кем решится создать семью. Девчонки игриво потребовали, чтобы он выбрал кого-нибудь из них, мол, выбирать есть из чего, все разные, все красивые и умные. Спас Артура неожиданно вмешавшийся Вадик, который посоветовал ему не выбирать никого, потому что «эти все одинаковые – какую бы ты не выбрал, наутро после первой брачной ночи о твоей профессии будет знать весь земной шар». Девчонки тогда ужасно обиделись на Вадика, и ему серьезно досталось в тот же вечер: на его голову, когда он сидел на пригорке,
