хозяин, который решит, что со мной делать дальше. Вскоре работы прекратились и помещение набилось людьми. Кашляющие, с немытыми потными телами, они без сил валились на голый пол. Буквально минут через пять после этого в барак завезли два круглых чана – один с водой, другой с похлёбкой. Всем раздали деревянные миски, и мне в том числе. Напившись, я попробовала еду. Но по сравнению с тем, что давали в храме, эта напоминала настоящие помои. Пересилив себя, я всё же немного съела, а остальным поделилась с пожилой женщиной, сидевшей рядом.
– Как тебя зовут? – спросила та, видимо, из чувства благодарности.
– Лия, – ответила я, вовсе не расположенная продолжать разговор.
– Знакомое имя. Я слышала его от одной женщины. Она всё плакала и рассказывала о дочери, которую звали так же.
Я почувствовала, как замерло сердце. Возможно, речь шла о моей маме. Это казалось немыслимым совпадением. Но я почти верила: именно в данную минуту узнаю всё, что мучило меня столько лет. Повернувшись лицом к старухе, я попросила её рассказать о том, что она помнила.
Вздохнув, пленница задумалась, а затем начала свой рассказ:
– Наше знакомство случилось лет семь-восемь назад. В те годы я работала в одном очень богатом доме. Но хозяйка слишком сильно ревновала мужа ко мне. В конце концов ему надоело скандалить, и меня продали человеку, владеющему каменоломней. Через пару месяцев сюда же привели женщину, очень красивую. Однако её психологическое состояние оставляло желать лучшего. Тяжёлый труд, плохая пища и тоска по дому сильно подкосили её здоровье.
– Помнишь ли ты имя этой женщины и как она выглядела? – спросила я, едва сдерживая слёзы.
– Кажется, Альда, – ответила та. – У неё были чёрные волнистые волосы, как у тебя, и такие же большие карие глаза.
Дальше пленница поведала историю о лабиринте, участницей которой мне довелось стать в раннем детстве. Кроме того, она рассказала, что мать моя умерла, так и не сумев смириться со своей ужасной участью. Узнав о судьбе близкого человека, я испытала глубокое потрясение. Слёзы горя и отчаяния не переставая текли по моим щекам. Лишённая материнской любви и опеки, я привыкла быть сильной и самостоятельной. Но сейчас будто снова потеряла опору под ногами.
Пожилая женщина гладила меня по голове и пыталась успокоить ласковыми словами. Постепенно взяв себя в руки, я перестала плакать. Спать совсем не хотелось, несмотря на то что остальные пленники уже давно заснули. Моя собеседница участливо взглянула мне в глаза, а затем промолвила:
– Скажи, Лия, как давно ты знаешь о своём даре?
– О чём ты? – не поняла я.
– Судя по твоему акценту, родилась ты явно не на планете серокожих. Но каким-то образом ты ведь сюда попала?
– Если честно, я сама до сих пор не очень хорошо это понимаю. Зеркало в моей квартире вдруг словно запотело. А на ощупь его поверхность оказалась мягкой. Через неё я очутилась в лабиринте,
