повалило грозой.
– Давай присядем, поговорим. Дома шумно, дома не сосредоточишься, а тебе очень, ну очень ведь хочется узнать побольше о своём учителе. Да и обо мне, наверное, тоже. Да, пожалуй, – с улыбкой признаётся, – и я хочу твою историю узнать.
Интересно, кто у неё шумит дома? Детей у ведьм обычно не бывает – разве только соблазнит какого-нибудь мародёра… Ведьм в Заболоченном лесу, говорят, хватает: лес огромный, и выжить в нём можно только обладая специальными знаниями. Церкви округи давно пошли бы в рейд на ведьм и нечисть, да только победишь тут всех ведьм и всю нечисть, когда у церковников – ну, отец Карл исключение, – обычно способностей никаких нет. А ведьмам, при всём при этом, в лесу с нечистью жить благостно: изловишь то или иное чудо-юдо, наберёшься от него энергии, заваришь зелье помощнее – и как бы всё, и ура. В этом плане, с одной стороны, очень странно, что ведьмы, истребляющие нечисть, осуждаются церковью. А с другой – всё понятно: ведь если нечисти кругом нет, ведьма для своей работы её создаёт. А созданная нечисть обязательно должна, скажем так, и сама поработать, прежде чем ведьма её истребит… Потому, пожалуй, колдуний, которые живут в такой местности, как тот же Заболоченный лес, церковники и не трогают, а городских – сжигают. С чего я взял вообще, что отец Карл – исключение? Может, все священники на самом деле хотя бы теорией, да балуются?
Я вообще много чего за последнее время откуда-то «брал». Отец Карл не может быть магом, он же священник. Эжен Корибельский не может нарушить слово, он же аристократ. Мериана не может меня бросить, она же меня любит… Пожалуй, стоит слегка пересмотреть своё отношение к жизни и к людям. Не все священники бегут от магии, не все аристократы держат слово, не все невесты любят своих женихов… Повторять я это могу, как заклинание, да вот только не факт, что оно подействует.
Как бы там ни было, мы со Свеньей сидим на бревне, и она гладит мою правую ладонь – успокаивающе гладит, и я совершенно не сомневаюсь, что это очередная ведьминская практика по успокоению без зелий. Ну, лишь бы не по упокоению.
– Папа женился поздно, – рассказывает ведьма, – когда отверг уже едва ли не всех невест города. Сын аптекаря, он унаследовал аптеку довольно рано: в нашем роду часто умирают нестарыми ещё, от сердца. Жил со своей мамой, любил её и только её, и понимал, что девушки, которые хотят за него замуж, обычно хотят устаканенной жизни. Тогда как раз прошла по стране война – не жестоко опустошающая, как часто бывает, но не самая, скажем так, весёлая и добрая. А у аптекаря работа всегда найдётся, даже когда урон, нанесённый где врагами, а где и своими войсками, считающими, что в стране, особенно в провинции, все им должны, убирается, так сказать, исключительно доброй волей. Чтобы вернуть всё, как было до войны, пришлось очень постараться. И дочери отцов и матерей, с утра до ночи ставящие наш город обратно на сваи, очень хотели стать жёнами, например, аптекарей – чтобы всегда были деньги и чтобы никто не ругал, что ничего не делаешь. Аптекарь – он же всегда занят. Он не может пойти ремонтировать церковь –
