не вышло? Товарищ мой в машине вон закрылся.
– А за волками я недосмотрел, – голос Митрича вновь стал серьезен, с заметными нотками грусти. – Болел я тогда сильно… Лето жарким было. И сухим очень… Горело много где… А волки – гордые и глупые в этой своей гордости. Поранили сильно матку у них пастухи, вот они и стали мстить. Вырезали скота много. Не для еды… В отместку, стало быть…
Митрич помолчал с минуту, потом спросил.
– Так куда вы с приятелем направлялись на ночь глядя?
– В Нижнюю Ольховку. Мне казалось эта дорога только туда ведет?
– Дорога много куда ведет. А деревня эта, куда вы путь держали, плохая. Не надо вам туда, – вдруг сказал Митрич. – Телегу твою я вытащить помогу. Дорогу короткую укажу – езжайте себе с миром!
– Никак нельзя, Митрич, – вздохнул Влад.
Эх! Как бы он и сам был рад плюнуть на все и вернуться домой, в родной город, к нормальной жизни.
– Ищем мы человека одного. Девушку. Умерла она… Не так давно.. Нам бы убедиться…
– Ну как знаешь, паря. – кивнул Митрич и поднялся на ноги.
Он действительно оказался очень невысок. Не выше полутора метров.
На удивление легкой и совершенно бесшумной походкой Митрич пошел к дороге, там где стоял застрявший "дастер". Влад, включивший фонарик в смартфоне, осветил машину, показывая Лесовику масштаб трагедии. Но Митрич отмахнулся – и так все ясно, все понятно.
– Дело швах? – Влад с надеждой посмотрел на Лесовика.
А дальше произошло все странно и очень… невероятно.
Влад продолжал освещать машину, когда Митрич, поплевав на руки, смело шагнул прямо в мутно-черную жижу. Наклонился, ухватился за фаркоп и, задорно кхекнув, потянул вверх. Скрипнули рессоры, по поверхности потревоженной лужи пошли волны и с неприятным чмоканьем задние колеса вышли из грязи. Машина сильно накренилась.
– Тащи сюда вон ту лесину, – приказал Митрич кивком головы показывая где именно лежит та лесина.
Голос его был обычен, словно и не держал он сейчас в руках такой непомерно тяжелый груз.
…А всего через несколько минут машина уже стояла на относительно чистом участке дороги. С нее ручьями текла черная вода и отваливались большие куски грязи.
Митрич деловито обошел автомобиль по кругу, громко цокая языком и что-то невнятно бормоча себе под нос. После подошел к Владу.
– До утренней зорьки время еще есть. Ложись, поспи на полянке где мы с тобой беседу вели. Я там уже все приготовил, – помолчал секунду и добавил: – Не тронет вас здесь никто. И ее я не пускаю. Нечего ей делать в моем лесу.
– Кого, Митрич?
– Сам знаешь, паря. В деревню если все же попретесь – будь осторожен. Не хорошо там! За хлеб благодарю – уважил старика. Если дело ко мне какое будет – заходи. На сто шагов с любой стороны вглубь леса зайдешь – зови. Три раза имя мое крикни и я приду. Если, конечно, не занят буду. Все, мне пора.
И сделав
