мама.
– Ничего себе! – У Ульяны выступили на глазах слезы.
Все планы девушки рухнули в один момент. Никаких клубов, никаких дискотек, даже никакого пляжа, кроме холодного и пустого. И чем она будет хвастаться перед своими друзьями в сентябре? Тем, как ездила по каким-то унылым заливам, нефтяным платформам, ела рыбу и мерзла? Все лето! Как отшельник! Одноклассницы и подружки по танцам будут рассказывать о том, как отдыхали где-то у теплых морей, гуляли с красивыми итальянцами, или испанцами, или еще какими-нибудь классными парнями-иностранцами. А она что расскажет? Как местный рыбак ей подарил вонючую рыбину? И какие уж там клубы… Дай бог в той дыре хоть один найдется. А если ни одного? Она же так и танцевать разучится, за целое лето-то! А одну ее куда-нибудь в Осло наверняка никто не отпустит. Да и ехать туда, наверное, сто лет надо. И это последнее свободное лето! Испортить его еще больше было просто нельзя!
– Мам! Пап! Ну это же мое последнее нормальное лето! Потом в институт! Ну неужели ничего нельзя сделать?! Целое лето! В каких-то там холодах у Северного моря! Это же полный кошмар! Вы из меня монашку хотите сделать?! Там же, наверное, даже поговорить не с кем будет! Наверное, и английского никто не знает! И загорать негде! И купаться! Я что же, приеду бледно-зеленой? Разве так можно?!
– Дочь, успокойся, – попытался отец присмирить Ульяну. – Так бывает, что иногда не мы властны над своим временем и не нам решать, что делать. Мы не можем отказаться от этой работы, иначе тебе и к теплым морям ездить будет не на что. Мы не из воздуха деньги берем, как ты должна бы уже понимать.
– Но пап! Последнее лето! Все целиком испорчено! Давайте не поедем, а? Ну можно же что-то сделать!
– Я тебе объясняю, – Валерий Петрович начинал закипать, – что не могу ничего с этим поделать, тем более – по твоей прихоти! Станешь взрослой и будешь сама на себя зарабатывать – будешь ездить куда захочешь! А пока ты несовершеннолетняя, и мы за тебя отвечаем и тебя обеспечиваем всем. Поэтому не надо нам указывать, что делать.
Ульяна со слезами обратилась к матери:
– Мам! Ну тебе же тоже хочется куда-то в тепло! Почему вы вместо отпуска туда прямо сейчас должны ехать? Неужели перенести нельзя было?
– Нельзя, – вздохнула она. – Я сама не рада, но что поделать. И зря ты так переживаешь, в Норвегии тоже здорово, вот увидишь.
– Ничего там не здорово! Если бы хоть в столице, а то в какой-то дыре! На платформе! И меня туда с собой тащите! В последнее свободное лето! Лето испорчено! Вы меня совсем не любите! – прокричала Ульяна и убежала к себе в комнату, демонстративно хлопнув дверью.
Глава 2
– Ты совсем дочь разбаловала! – упрекнул Валерий Петрович, раздраженно барабаня пальцами по столу.
– Это я-то? А кто ей позволяет допоздна гулять и по клубам ходить? – Татьяна Георгиевна была не менее раздосадована выходкой дочери.
– Если запрещать, то она будет втихаря сбегать сама, – попытался было оправдаться отец.
– Вот видишь. А кто ее такой вырастил?
