мудрецов, по тексту С.А. Нилуса, всемирный тайный заговор, Берлин, одна тысяча девятьсот двадцать второй год» – вслух прочитал Распекаев, подняв с пола раскрытую книгу и чуть присвистнул:
-Эге! Да тут черной сотней запахло!
-А! Оставь, тут такого добра знаешь, сколько пишут. Три русских издательства в одном только Берлине. Хотя, – Владимир посерьезнел, – книжка довольно интересная. Борь, не сердись, друг, но мне надо, – Владимир чуть смутился, виновато улыбнувшись, – выпроводить э-э-э, гостей.
Распекаев вышел вроде как покурить. Владимир, что-то горячо объясняя, быстро вывел полусонную, на ходу одевающуюся Элен, через черный вход.
– Если ты связан с дамой интимно, – подмигнул, вскоре вернувшийся Распекаев, – имя храни этой дамы ты сильно! Ради нее, если дама – дворянка. Ради себя, – уже расхохотался он, разливая вино и усаживаясь в старое потертое кресло, – если дама – крестьянка-с! Кажется, Гете!
-Ошибаешься, Борька. Это кто-то из испанцев.
-Тут хоть наши-то еще есть? – Распекаев помрачнел, сузил глаза, – или они уже все в Париже?
-Сколько хочешь. Хотя много и уехали. Завтра мы с тобой пойдем на похороны. Погиб один… мальчишка, юнкер. Глупо погиб… Похороны берет на себя Земгор. В два часа пополудни.
-Царствие небесное. Что, небось зарезали в толпе?
-Да нет, что ты… Кому он нужен… был. Забавы наши довели.
-Что так?
-Да дело-то обычное. Играли, коротая вечер, в карты да допились, что вспомнили и русскую рулетку на квартире у барона фон Руктешеля… Барон теперь очень недурно аккомпанирует на гитаре в цыганском хоре в ресторанчике у Сахно – Устимовича.
-Неужели?.. Адъютант самого… Государя?
-Забавно, не правда ли… Был адъютант Императора всероссийского, а стал теперь повар в дешевой берлинской забегаловке. Так вот, играли, дурачились по своему обыкновению, пили до поросячьего визга… Поругались с каким-то поручиком, уж не знаю из-за чего, может быть из-за дамы-с… И давай крутить барабан у виска! Немцы вскочили с мест, с ужасом наблюдают. А ему кто-то подсунул заместо его нагана – револьвер. Может, думали, услышит щелчки револьверного барабана да и одумается! Он по привычке положил оружие набок и упер в висок. Тишина гробовая, барабан щелкает, а ему хоть бы хны! Пьян, говорю же. Ну и… не повезло бедняге. Был бы наган, понятно, барабан с патроном остановился бы внизу, а не напротив ствола, и… вечер не был бы испорчен. Так пойдешь?
Владимир рассказал это все с каким-то веселым азартом, блестя глазами. Вспомнилось вдруг, как и сам он отрешенно крутанул когда-то барабан там, в опустевших горах, в двадцатом году, весной…
-Да-а-а.., -глухо протянул Распекаев, – дела тут у вас… Нет, ну на фронте от скуки в «кукушку», небось, все играли, так ведь на фронте скучно… И к смерти привыкаешь. А тут…
-А тут, дорогой Распекаев, то же.., – начал было Владимир и,
