жэлаешъ войти? – негромко спросил он, смотря на нее сверху.
– Да, – не подумав, ответила лира и тут же пожалела.
– Тогда пошли, – радостно ответил гир. – Прикоснысь своей магыей до двэри.
Бесконечные три секунды, Эни сомневалась. Она даже не истинный иллир! Имеет ли она вообще право заходить в Сандрилон, не говоря о том, чтоб тащить за собой Темных? С другой стороны, какой вред это может принести? Город мертв. Что плохого может произойти? Фархары уже здесь. Разве может их что-то остановить? И если лира откажется открывать двери, что ожидает ее тогда? Очевидно же, что Шикоба, рожденный после трагедии смерти иллиров, жаждет увидеть то, чего его лишили предки.
Засветившейся голубым светом ладонью Эни прикоснулась к каменному марлогронту, с болью и тоской подумав о Тайхаре. Тяжелые двери с грохотом начали открываться, поднимая пыль и стряхивая с себя песок. Когда каменные створки замерли, лира подняла взгляд на Шикобу, не решаясь первой переступать порог.
Гир обернулся и что-то сказал на фархарском, собравшимся за их спинами, Темным.
– Идем, – нетерпеливо обратился он к Светлой, шагнув внутрь.
Энира послушалась, заметив, что фархары не двинулись за ними следом. Такой красоты она еще никогда не видела. Коридор, с невероятно высокими потолками, был полностью из какого-то удивительного материала, будто стекло, светившееся голубым светом изнутри. С открытым ртом, Эни разглядывала дворец иллиров, слепо топая за Шикобой. Могло показаться, что он просто праздно брел по хрустальным, прозрачным полам, любуясь окружающим великолепием. Однако гир, кажется, придерживался какого-то определенного маршрута. Периодически, он заглядывал в очередной необычный зал, сверкающий мягкими воздушными бутылочными цветами, но не заходил, проходя мимо. Это не смущало Эниру. Она была слишком поглощена созерцанием.
Дворец, словно разноцветная хрустальная шкатулка, поражал воображение. Эни ни на чем не могла сосредоточиться, растворившись в этом стекле, расплывшемся и застывшем в самые немыслимые фигуры и формы. Ее рассеянность длилась ровно до того момента, пока они с гиром не оказались перед стеной воды, вытекающей из золотой арки.
– Что это? – изумилась Энира.
– Должно быть, это та самая двэрь, – с трепетом рассматривая водную штору, ответил Шикоба. – Я видэл ее в кристаллэ памяти.
– И куда она ведет?
– К источныку жизни. Я обэщал тэбе показать, как будэт выглядить Эва, послэ ее очищения. Но Сандрилон сэйчас спит. Нэт ни птиц, ни животных. Оны ушли слэдом за последным сахжар. Сандрилон нужно пробудитъ. И ты можэшь это сдэлать, Эныра. Ты способна вэрнуть жизнь этому городу. Прызвать обитателэй Сандрилона обратно.
– Но зачем? – искренне недоумевала лира. – Иллиров больше нет. Никто не вернется и не будет жить в этом дворце.
Шикоба шумно вздохнул и присел на корточки, чтобы Энире
