а вместе с ним и деньги. При Собчаке лучше жилось, спокойнее.
– Не скажи, – ответил Петров. – Помнишь, как в самом начале мы с тобой метались?
– Но потом-то все образовалось. Дали денег… кому полагалось…
Петров перебил его:
– А теперь оказывается, что давали не тем, кому следовало. Именно те людишки, кто от нас получал, нас и сдали.
– До нас пока не добрались.
– Доберутся, – убежденно произнес Петров. – Все хорошее когда-нибудь кончается.
Короедов вплотную подошел к Петрову и, присев на корточки рядом с ним, зашептал:
– Только убивать его не надо, хоть я с удовольствием и поприсутствовал бы на его похоронах. Время сейчас не такое, нельзя большой шум поднимать. Вся московская прокуратура, ФСБ тут окажутся. Не хватает только показательного дела. Сам я совать голову в петлю не намерен.
– Все сделают в лучшем виде, – заверил его Петров, посмотрев в серый прямоугольник окна. – Когда дождь кончится, не слышал?
Короедов поднялся и, даже не посмотрев в окно, тряхнул головой:
– Кто ж его знает? Такое впечатление, что никогда. Так и будет лить целую вечность.
Он подошел к телевизору, повернул ручку регулировки звука. До этого аппарат молчал, на экране беззвучно двигались манекенщицы в странных, на первый взгляд, нарядах. Одежда прикрывала все, кроме самых «интересных мест» на телах божественно красивых женщин. Зазвучала музыка, и за кадром диктор бодрым голосом произнес:
«Главный приз конкурса в номинации лучшая женщина-фотограф Восточной Европы получила Екатерина Ершова – фотохудожник из Москвы, сделавшая рекламный проспект коллекции модельера Варлама Кириллова!»
На несколько секунд в кадре появилась привлекательная женщина лет тридцати с тяжелым, как ручной гранатомет, фотоаппаратом на шее, помахала рукой и послала зрителям воздушный поцелуй. Новости культуры на этом кончились, пошел прогноз погоды.
– Все-таки дождь кончится, – усмехнулся Петров. – Да и наши неприятности тоже. Кажется, что им конца нет, а проснемся однажды утром – и вновь солнце на небе, и птички поют.
– Скорее бы, – скрежетнув зубами, ответил Короедов. – Хотел уехать куда-нибудь погреться, да дел невпроворот. Деньги – они словно цепь якорная, ни разорвать, ни с собой унести.
– Это ты брось. При желании мог бы давно из дела выйти.
– Чтобы тебе все концы оставить? Не получится. Мы с тобой деньгами, как якорной цепью, до конца жизни связаны. Потому и секретов друг от друга не держим, – Короедов прикрыл глаза и задумался, при этом у него наморщился не лоб, а затылок. – И, может, ты правильно сделал, что, не посоветовавшись со мной, с бандитами договорился.
– Можно подумать, ты бы, старый хрыч, стал меня отговаривать!
– Я поехал. Потолковали, дела решили, и можно ждать результатов. Когда они обещают?
– Как только, так сразу, – хохотнул Петров, и его толстые щеки затряслись.
Короедов
