выдавались теплые погожие дни без дождя и ветра, он неизменно приходил на теннисные корты. Когда же шел дождь и дул холодный ветер, шел в гимнастический зал или в бассейн. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что это пенсионер на заслуженном отдыхе, приведший внука на тренировку. Но кто из этих двоих юрких и грациозных мальчишек его внук, понять было невозможно, он обоим уделял одинаковое внимание.
Взгляд глубоко посаженных глаз под черными густыми бровями был непроницаем, холоден и спокоен. Лишь иногда брови сходились к переносице, образовывая вертикальную складку, губы поджимались, на лице возникало подобие недоброй улыбки, приторной и неприятной, а под гладко выбритой кожей щек начинали бегать желваки.
Викентий Федорович сцеплял тонкие пальцы, украшенные двумя серебряными перстнями, и хрустел суставами.
– Ну, родной, давай вставай, скорее! – бормотал мужчина сладким тенором и откидывался на спинку кресла.
Поскользнувшийся мальчишка кривился от боли, тер ушибленное колено и прихрамывая шел за мячом.
Одна пара игроков сменялась другой, мужчина же оставался сидеть на своем месте. Иногда он опускал руку, брал бутылку с минеральной водой и делал несколько глотков прямо из горлышка. Капли воды стекали по подбородку, падали, оставляя темные пятна на белой ткани куртки. Викентий Федорович рукавом обтирал рот, продолжая самозабвенно любоваться нескладными подростками.
Когда игра заканчивалась, пошатываясь, словно после стакана водки, мужчина покидал трибуны теннисных кортов и неторопливо шел домой. Викентий Федорович жил в роскошной трехкомнатной квартире в старом доме на Беговой, неподалеку от ипподрома. Жил он один, жены у него никогда не было. А если не было жены, значит, не было и детей. Но детские голоса и смех часто звучали в его огромной квартире.
Викентий Федорович Смехов хоть и был мужчиной далеко не молодым, но любил ходить в спортивно-тренировочном костюме с белыми лампасами, в дорогих кроссовках, в спортивной куртке с капюшоном и серой бейсболке с длинным плотным козырьком. На плече, как правило, висела сумка с белым трилистником и надписью «Adidas». В нагрудном кармане белой куртки неизменно находилась трубка мобильного телефона.
Трубка завибрировала. Викентий Федорович быстро извлек трубку из кармана, прижал ее к уху и, подойдя к дереву, произнес:
– Слушаю вас, говорите.
– Здравствуйте, – услышал он приятный мужской голос.
– Ба, Александр Павлович! – радушно поприветствовал мужчину Смехов. – Сколько лет, сколько зим!
– Если мне, то не так уж и много, – услышал Смехов в ответ.
– Давненько я вас не слыхал.
– Был в отъезде, так сказать, за пределами нашей родины.
– Приятно слышать. Небось отдыхали где-нибудь на островах?
– Почти. Об этом потом. Смехов, устройте мне, пожалуйста, сегодня вечерком встречу.
– Как всегда, Александр Павлович?
– Уж подберите
