как певица?
– Я немного другую музыку слушаю, Виктор Матвеич.
– Западную, да? Бонни-эмы и Аббы?
– Хуже. Вы таких названий и не слышали.
– Например?
– Блэк Саббат, Джудас Прист.
– Сионисты?
– Нет, рокеры.
– А почему «джудас»?
– У католиков так исповедальное окошко зовется.
– Вот не мешало бы тебя головой твоей дурьей в это окошко пихнуть. Андрюш, а тебе Ротару нравится?
– Очень. И Ротару, и Анне Вески.
– Рома, бери пример со своего друга. Кстати, а я ведь к вам не просто так. Порадовать вас решил. Андрюша завтра поедет брать интервью у Софии Ротару. А вечером пойдет с женой на концерт.
– Понятно. А мне до сих пор даже в кукольный театр билетов не предложили ни разу, – с обидой произнес Хузин.
– Сам сказал, что советскую эстраду не жалуешь. Теперь к заданию. В пятницу заслуженному егерю страны, Герману Адольфовичу Вуцансу, исполняется 60 лет. Возьмешь интервью, фотограф пусть снимков нащелкает побольше.
– Не повезло егерю с именем-отчеством. Германом звали Геринга. Про Адольфа молчу.
– Вот и молчи, Хузин. У меня есть давний товарищ, которого тоже зовут Адольф. Брата моей жены зовут Герман. Вашего друга Колодяжного родители нарекли Йозефом.
– А при чем тут Йозеф?
– А при том, что так звали Геббельса.
– Да, и вправду. Нужно Малютке новую кличку дать. Будет он теперь «комсомолец Геббельс».
Уже выходя из кабинета, главный, обернувшись, спросил:
– Рома, а может, все же сходишь с Зоей на Ротару? Билеты у Татьяны в кабинете можешь забрать. Я ей скажу.
– Да, с Зоей, пожалуй, схожу, – улыбнулся Хузин. – Спасибо.
Андрею никогда не приходилось брать интервью у звезд эстрады. Вопросы он подготовил заранее. На встречу отправился в костюме и при галстуке. Обильно побрызгал одеколоном шею и волосы. Задавая первые вопросы, нервничал и потел, но сумел взять себя в руки. Со встречи ушел с календариком певицы и в возбужденном сознании.
Роману было проще. Заслуженный егерь пригласил Хузина в гости. Он жил в двухэтажном доме в двадцати километрах от Риги. Большой сад, по участку носился красавец сеттер. Хозяин владений оказался человеком хмурым и неприветливым. В ответ на поздравления молча кивнул головой. Беседу вели в большой гостиной, стены которой были увешаны трофеями. Пока Рома задавал вопросы юбиляру, фотограф Андрис наматывал пленку «Зенита».
Утро пятницы для Ромы началось с вызова к главному. Он шел по редакционному коридору под одобрительные возгласы коллег. Заготовленное приветствие заглушил крик Матвеича:
– Хузин, ты что творишь, а?! Что ты творишь, негодяй эдакий?!
– А что, собственно, произошло, Виктор Матвеич?
– Что произошло?! А вот это произошло, – главный разложил на столе свежий номер газеты. –
