костюме валялись в луже крови перед входом в лабораторию, отсеченные тяжелой стеклобронированной дверью, а над верхней частью – головой, плечами, руками усердно трудились два медицинских робота: бережно срезали одежду с мертвой Джеммы, выбривали волосы на ее голове, чертили какие-то знаки йодными палочками, очевидно, подготавливая операцию…
Появление двух мужчин за стеклянными дверями отвлекло сумасшедших роботов лишь на пару секунд: деловито помигав в их сторону красными и зелеными лампочками, они отвернулись и занялись Джеммой. Вернее, тем, что от нее осталось. Они были серьезны, как дети, играющие в докторов.
– Ну, что там? Дверь в медотсек сломана, да? А тамошние роботы безумны, – сообщил мертвый Виктор Пайнс, когда Акимов и Аксель, потрясенные увиденным, вернулись в рубку.
Неизвестно почему, но перед глазами Акселя теперь постоянно маячило видение мертвой… Не Джеммы, нет! Линды. Изображение было нечетким, словно сотканным из тумана; оно было, скорее, досадной помехой зрению, полупрозрачной дополненной реальностью… Но все же – было. Легким флером, горькой приправой к действительному существованию Акселя Граца, оно присутствовало и ощущалось теперь во всем, что он делал, видел, слышал, осязал. Мертвая Линда – с откинутой назад головой, слишком сильно выгнутой и напряженной шеей, дыхательным горлом, судорожно дергающимся под рукой. И кровь. Много крови из разорванной маникюрными ножницами раны… «Я обещал вернуться. Но мне, наверно, не стоит,» – завороженно разглядывая окровавленную шею жены в своем видении, думал Аксель…
– Господи ты боже. Нам нужно отсюда выбраться! Чертовски неприятное ощущение… На нас поставили капкан! Все это какой-то бред! – Вид у железного и бесчувственного Акимова был уже вовсе не такой железный и бесчувственный, как раньше. – Ты, кусок замороженного дерьма! – внезапно закричал он, подскочив к мертвецу. И тут же умолк, что-то сообразив. – Постой-ка, приятель!.. А ведь это, должно быть, ты убил всю свою команду? Ты, ублюдок! – Акимов навис над креслом, где лежало тело Виктора Пайнса, и угрожающе упер руки в бока. – Ты теперь просто заметаешь следы!
– Пфф… – Фыркнув, мертвец скорчил грустную физиономию. – Зачем мне это? Я ведь уже мертв. Уж кому-кому, а мне-то точно всякие там следы – по барабану…
Акимов застыл на месте: в словах трупа имелась определенная логика. Но, помолчав пару секунд, он снова начал орать.
– Ты убил Джемму!
– Приятель…
– Не смей говорить мне «приятель»! Вон-Н-нючий кусок дохх-хХлятины! – От злости Акимов даже заикаться начал. – Чтоб ты сд-Д-дох!
– Ну… Мне ведь и так недолго осталось, – смиренно заметил покойный. – Приятель, я никого не убивал. Я всего лишь попросил помощи. Не понимаю – к чему наговаривать напраслину на беззащитный труп? Ну, забыл я про ту чертову дверь! У живых людей, случается, плохая память. Чего ж вы хотите от покойника?!
– Стоп. Действительно. Ты ведь не можешь быть настолько умным. Загнать нас, как безмозглых кроликов…
