Отмеченным, кроме чудовищ, в туманной мерзости ничего не грозит. Солдаты и рыцари ходят в рейды в зачарованной броне. Ну а те, кто не имеет такой защиты, в Пятне мгновенно превращаются в бесноватых. Собственно, все эти бесноватые когда-то были обычными людьми, которым не повезло жить в трех захваченных Поганью королевствах. Хаос серьезно изменил им сознание и внешность, наделив при этом нечеловеческой силой. Наверное, их как-то можно спасти, но я о таком ни разу не слышал, а Анна… Потеряв мужа, молодая женщина замкнулась в себе и практически не общается с односельчанами. Считается, что все блаженные находятся под присмотром Светлого бога, поэтому вдвойне непонятно, чего такого она нашла во мне? Возможно, чувствует гораздо больше, чем все остальные?..
– Р-рони, мне м-можно з-зайти? – как всегда в таких случаях, спросила Анна и, дождавшись утвердительного кивка, вошла на территорию кладбища.
Прижимая к груди кувшин с молоком и завёрнутый в тряпицу кусок серого хлеба, она осторожно проскользнула мимо меня в дом и, выложив продукты на стол, села на скамейку напротив.
Вот уже целый оборот один-два раза в декаду Анна приходит ко мне, молча смотрит, как я ем, и, забрав кувшин, так же молча уходит обратно в деревню. Каждый раз я пытаюсь дать ей хоть сколько-то денег, но она берет их не чаще одного раза в месяц и всегда только семь монет. Наверное, на них она и покупает хлеб с молоком.
– Спасибо, – улыбнулся я и, усевшись за стол, развернул принесенное угощение.
Есть не хотелось, да и не очень я люблю молоко, но все равно всегда съедаю все без остатка. И совсем не потому, что дары блаженной – это, по сути, дары Светлого бога. Мне просто не хочется обижать эту маленькую добрую женщину, так похожую на мою мать. Причина только в этом, потому как к самому Отрису у меня слишком много вопросов. Впрочем, и у него ко мне, наверное, тоже… Скольких его слуг я уже отправил в Ашгард? Два? Три десятка? Но эти твари убили Конрада, и мой счет к ним еще не погашен…
Хлеб был вчерашний, а молоко – парное, еще теплое. Я не знаю, но, наверное, когда я отсюда уеду, мне будет не хватать Анны и таких вот молчаливых посиделок. Слишком уж мало у меня осталось друзей. Семья Конрада, десяток дворян Агира, дядька Освальд и эта маленькая женщина. Закончив тут все дела, я бы обязательно взял Анну с собой, да вот только некуда мне ее брать. Кенай исчез, Агир захвачен, и со всех сторон меня окружают враги. Ведь что Погань, что эти ублюдки в белых плащах – все едино. Однако сдаваться нельзя, и, если есть хотя бы призрачный шанс все вернуть, нужно попытаться этим шансом воспользоваться. Надеюсь, дядька Освальд не ошибается, и у него все получится…
– Т-тебе н-надо уходить, Р-рони, – словно прочитав мои мысли, неожиданно произнесла Анна. Женщина поднялась со скамьи, подошла к полке, на которой стояли корявые фигурки, вырезанные мной из дерева на досуге, и указала рукой на однорогого демона. – Они уже встали на т-твой след, и одному т-тебе с н-ними не с-справиться.
Случившееся
