лекарств, но не все нам может пригодиться. А если кто-то болеет, то я самолично его навещаю и справляюсь о его здоровье, ведь для меня жители колонии, словно дети мои, за которых болит душа. А когда обрывается жизнь одного из них, для меня это настоящая трагедия, разыгравшаяся в моем сердце. Я за всех переживаю в этой колонии и мне небезразлична судьба каждого, – сказала Марго и взяла мою руку в свои ладони. – А как звали вашу маму?
– Лена Повар – так было записано в тетради.
– Помню ее, очень хорошая женщина. Она так вкусно готовила, что все с нетерпением ждали следующей трапезы.
– Это она умела делать, – сказал я, вспомнив, как мама готовила нам с папой.
– Знайте, Максим, мы сделали все, что было в наших силах, чтобы спасти вашу маму. Но болезнь прогрессировала, а нужных лекарств не было, поэтому она и умерла. Примите мои искренние соболезнования.
– Спасибо, – сказал я и освободил свою руку из ее ладоней. – Так вот. Я бы хотел попасть туда, где вы провели с ней обряд сожжения, чтобы попрощаться с ней мысленно. Вы покажете мне это место?
Марго посмотрела на меня и встала с дивана. Прошлась медленно по комнате и остановилась у своего письменного стола, опершись на него.
– Показать это место можем, Максим, но с одним условием, – начала она.
– С каким условием? – спросил я удивленно.
– У нас правило: наверх могут выходить только стражники и те, у кого работа связана непосредственно с нахождением на поверхности.
– Что за бред? – еще больше удивился я. – То есть вы хотите сказать, что многие уже больше года не видели солнечного света?
– Да, так оно и есть. И это не я одна придумала, а есть устав нашей колонии, который был составлен всеми жителями. Это сделано ради безопасности нашего общества, чтобы лишний раз не привлекать внимание чужаков ко входам в наш подземный город, где все чувствуют себя в безопасности. И если вы, Максим, спросите кого-нибудь о том, хочет ли он подняться, то, я думаю, ответ будет отрицательным, и это их собственное желание.
– Так что за условие вы мне хотите предложить? – спросил я.
– Все очень просто, – сказала Марго и села за свой письменный стол. – Я иду вам навстречу, отступая от правил нашего устава, и разрешаю подняться, так как вы еще в раздумьях о том, остаться в нашей колонии или нет, но с одним условием – мы завязываем вам глаза, – она сделала небольшую паузу и продолжила. – Сами понимаете для чего, для безопасности.
Я сидел и смотрел на Марго. Возразить сейчас не мог, потому что прекрасно ее понимал. Она поступала так, как сделал бы любой другой человек на ее месте, заботясь о своих людях. А я для всех здесь был очередным чужаком, ничем не отличающимся от других таких же. Поэтому я был полностью согласен с ней.
– Хорошо, я согласен. Но у меня к вам еще один вопрос.
– Какой? – спросила Марго.
– При мне было оружие: меч, кинжал – я бы хотел получить его обратно, – сказал я и встал с дивана. – Как, впрочем,
