Поэтому я встал, взял листочек и передал Вулфу, но сначала взглянул на него сам. Это был чек на пять тысяч долларов, выписанный на его имя сегодня, четырнадцатого августа, и подписанный Маргарет Майон. Мельком взглянув на чек, Вулф снова бросил его на стол.
– Я подумала, – сказала женщина, – что лучше всего начать разговор именно так.
Устроившись в кресле за своим столом, я внимательно разглядывал посетительницу. Пожалуй, не всегда первое впечатление самое верное. Когда она позвонила утром в субботу, чтобы договориться о встрече, у меня мелькнуло какое-то смутное воспоминание: несколько месяцев тому назад я вроде бы встречал фотографию миссис Майон в какой-то газете. Тогда я решил, что личная встреча с ней вряд ли будет приятной, но теперь усомнился в своей правоте. Обаяние этой женщины крылось не во внешности – между нами говоря, довольно заурядной, – но в том, как она умела этой внешностью пользоваться. Я вовсе не имею в виду какие-то ужимки. Постараюсь объяснить. Вот, например, губы у миссис Майон не были особенно привлекательными, даже когда она улыбалась, а вот улыбка – была. Глаза у нее тоже были самые обычные: карие, ничего особенного, но я с удовольствием наблюдал, как она озирается вокруг, переводит их с Вулфа на меня, а с меня – на мужчину, который явился вместе с ней и сидел теперь слева от спутницы. Я на глаз прикинул возраст миссис Майон: думаю, до тридцатилетнего юбилея ей оставалось еще года три, не меньше.
– А тебе не кажется, – спросил мужчина, – что сперва нам стоило бы уточнить кое-какие детали?
Голос его звучал напряженно и слегка хрипло, да и выражение лица у мужчины было соответствующее. Незнакомец был чем-то сильно обеспокоен и даже не пытался скрывать этого. При более подходящих обстоятельствах он вполне мог бы сойти за лидера нации, решительного и целеустремленного – учитывая, какие у него были глубоко посаженные серые глаза и мощный волевой подбородок, – но только не в этой позе. Бедняга скрючился на стуле так, словно что-то грызло его изнутри. Миссис Майон представила нам своего спутника как мистера Фредерика Уэпплера. Я знал это имя (Уэпплер вел музыкальную колонку в «Газетт»), но не смог припомнить, упоминалось ли оно в связи с событием, из-за которого фотографии миссис Майон попали в прессу.
Повернувшись к нему, наша посетительница слегка покачала головой:
– А какой в этом смысл, Фред? Право, никакого. Давай уж мы сразу выложим всё как есть и послушаем, что нам скажут. – И она улыбнулась Вулфу; впрочем, я не уверен, что это была именно улыбка, а не оригинальный способ складывать губки. – Мистер Уэпплер не слишком хотел приходить сюда, и мне пришлось его уговаривать. Мужчины по натуре своей осмотрительнее женщин, не так ли?
– Да, – согласился Вулф и добавил: – Слава Всевышнему.
Она кивнула:
– Полагаю, вы правы. – Последовал взмах руки. – Этот чек доказывает серьезность наших намерений. Мы попали в беду и нуждаемся в вашей помощи. Видите ли, какое дело: мы хотим пожениться, но не можем. То есть… наверное, я должна говорить только за себя… Я хочу выйти замуж за Фреда. – Она посмотрела на Уэпплера; сейчас на ее губах, несомненно, играла улыбка. – А ты хочешь жениться на мне, Фред?
– Да, – пробормотал он, затем вдруг вскинул подбородок и вызывающе уставился на Вулфа. – Ну до чего же неловкая ситуация, не правда ли? Наши отношения никоим образом вас не касаются, и все-таки мы явились к вам за помощью. Мне тридцать четыре года, и я впервые… – Он немного помолчал, а потом сухо произнес: – Я люблю миссис Майон и хочу на ней жениться. Больше всего на свете. – Тут взгляд Уэпплера обратился к возлюбленной, и он тихо взмолился: – Пегги!
Вулф хмыкнул:
– Будем считать это установленным фактом. Вы оба мечтаете о свадьбе. Что же вам мешает?
– Мы не можем пожениться, – сказала Пегги. – Ну просто никак. Все из-за… возможно, вы помните, что писали газеты о смерти моего мужа? Это было в апреле, четыре месяца назад. Альберто Майон, оперный певец.
– Да, что-то такое было. Напомните мне, пожалуйста.
– Ну, он умер… совершил самоубийство. – Теперь от ее улыбки и следа не осталось. – Фред… то есть мистер Уэпплер и я нашли тело. Это случилось в апреле, в семь часов вечера, во вторник, в нашей квартире на Ист-Энд-авеню. Как раз в тот день мы с Фредом поняли, что любим друг друга, и…
– Пегги! – резко перебил ее Уэпплер.
Она бросила на него взгляд и вновь обратилась к Вулфу:
– Полагаю, сперва стоит уточнить. Фред считает, нам следует сообщить лишь информацию, необходимую, дабы ввести вас в курс дела. А мне кажется, чтобы вы смогли разобраться, следует рассказать абсолютно все. Вы сами как думаете?
– Там видно будет. Продолжайте. Если возникнут вопросы, я их задам.
Миссис Майон кивнула:
– Наверняка у вас
