и быстрее. Вдруг один из вурдалаков высунул ногу из могилы и подставил ему подножку, отчего Мишка упал прямо в куст шиповника, и в это время гонящийся за ним вурдалак, впился ему зубами в плечо и своими страшными когтями начал царапать ему лицо. Мишка, как ему показалось, закричал во всю мочь, но это только показалось. А так он просто онемел от ужаса и беззвучно раскрывал и закрывал рот. Оказалось, что он бегал кругами меж могил, а не бежал подальше от вурдалака.
Кое-как Мишка выполз с кладбища и побежал домой. Его дедушка, Алексей Петрович, увидя обезумевшего внука, спросил:
– Ты чого, як оглашенный прибиг? А индыкы дэ? – Мишка ему в ответ:
– Укусыыыв … Вин укусыв! –и, плача, показал на плечо, на котором выступили несколько капелек крови и продолжил:
– Вурдалак укусыв.
Дедушка посмотрел на ранку, и говорит:
– Унучок, ныхто тэбэ нэ кусав. Цэ ты на куст шиповныка наскочив, от ще и колючкы от ёго на твоём плыче и мордахи осталысь.
– Диду, я сам бачив як вин з могылкы выскосив! – Дедушка тронул усы свои казацкие, и говорит:
– То страх за тобою гнався. А шоб ты бильше нэ боявся усяких вурдалакив, давай с тобою пидэм на гробкы и зробымо так, шоб вин нэколы бильше нэ вылиз з могылы, и за таким хлопцем, як ты, нэ гонявся, та и индыкив домой прыгоным.
Дедушка из-под стрехи вытащил осиновый кол, из дровосечной колоды взял топор, и они пошли. Когда они пришли на кладбище, дедушка спросил:
– А из якой могылы выскочив вурдалак?
Мишка показал.
– Ну, тут мы ёго и прыкончим.
С этими словами дедушка поставил осиновый кол на холмик могилы и стал забивать обухом топора. Когда он забивал кол, Мишке послышалось, как вурдалак заголосил нечеловеческим голосом, а потом затих.
Дедушка подал топор Мишке и сказал:
– А ну, унучОк, добывай кол поглубжэ и прыговорувай: «Вурдалак-страх, я тэбэ бильшэ нэ боюсь!»
С тех пор Мишка перестал бояться вурдалаков. Правда, на свете были не только вурдалаки, а и всякие водяные, ведьмы, домовые. Но об этом я вам расскажу в следующий раз.
Чучундра
Бывает же – выродится какое-нибудь «чудо» на вроде Шурки. Все в хуторе знали, что он родился с книжкой под мышкой и никогда с нею не расставался.
Даже тогда, когда мы, пацаны и девчонки, пасли свиней, телят, а то и гусей с индюками, на толоке.
Шурка даже кличку имел не такую, как мы, деревенщина, а «учёную» – «Профэсор» и за то, что книжки читал, да и за то, что один он на всю нашу пацанячую братию очки носил.
Он только «отбывал» на толоке, ничего не пас, даже свою хромоногую свинью, а всё читал да читал свои «учёные» книжки да посасывал свой сахар. У него и сахар был не такой, как у нас, из тростника «сорго», коричневыми плитками. Сахар был у Шурки белый, рафинад кусками, его дедом из города привезённый…
… И дед у
