на русский язык. – Черт, как-же мне тебе объяснить? Хреново…
Оливер заслушался. Ему нравилась страсть, с которой его товарищ говорит на родном языке и повторил последнее слово очень мягко и как-то певуче:
– Хре-новоо! Красиво!
Кингсли засмеялся.
– «Бьютефул»! Жестче надо говорить, с напором, Оливер! Чтоб душа зазвенела!
Оливер опять повторил и оба молодых человека засмеялись.
Так как первую часть своей эмоциональной тирады, Кингли сказал на языке Оливера, Эшби ответил, все еще улыбаясь:
– Я вынужден был бежать с Ямайки, П-питер. И в Англию мне д-д-дороги нет, вот и пришлось остаться с п-пиратами.
– А почему сбежал?
Мистер Эшби вздохнул. Его снова обуяло раздражение от сознания нелепости ситуации, в которую он попал.
– Мисс Лора к-красивая девушка, она мне нравилась, но я ей был не по вкусу. Она даже не разговаривала со мной, просто мисс Т-томпсон любила п-п-посмеяться. Но ее мать решила меня женить на ней, меня обвинили в изнасиловании. От от-тчаяния я и сбежал.
– Да! Попал, как кур в ощип! —проговорил тихо Питер по-русски и, видя недоуменное лицо товарища, добавил по-английски, – Везунчик!
– А к-какая у тебя история?
Кингли помрачнел. Он опять улегся в гамак.
– Давай спать, Олли! Мне вахту нести.
– П-прости, П-питер! Спи, конечно! – Оливер вдруг вспомнил о своих вещах, оставленных на «Изумруде», он хотел было сказать своему новому товарищу, но передумал.
Питер Кингли будто бы прочел его мысли.
– Завтра поговорю с капитаном. Останешься у нас на борту. Вещи заберем. Если замутит, в углу стоит ведро.
Гамак мерно и убаюкивающе покачивался и мичмана Питера Кингли, – Петьку – одолела дремота, но сон не шел. Разговор с его новым знакомцем воскресил мысли о Ксении Егоровне. Воспоминания травили душу, а осознание того, что он больше не увидит девушки, ставшей для него дороже жизни, сводило его с ума.
После того как ищейки Тайной канцелярии побывали в домике на Аптекарской улице, Егор Иванович стал уходить из дома с раннего утра до позднего вечера, вернувшись, ужинал, а потом запирался в кабинете и что-то писал.
Ксения Егоровна день-деньской пропадала в чуланчике. Молодые люди читали друг другу книги, весело разыгрывая диалоги героев, рассматривали атлас Кириллова, воображая себя путешественниками, а Петька рассказывал смешные истории о курьезных случаях на охоте с Емельяном Захаровичем. Ему нравился звонкий смех Ксении Егоровны и готов был из любого заурядного приключения сотворить забавный рассказ.
Дверь в чулан была приоткрыта и каждые десять минут перед молодыми людьми возникала Фекла, строго смотрела на Петра.
Три дня в жизни беглеца, наполненные радостью, покоем и душевностью словно целебным эликсиром наполнили его израненную душу. Сознавая хрупкость и недолговечность этого счастья, он даже не желал думать, что будет
