тяжелой болезни Гейне во второй половине 1840-х гг. отошел от политики, заметно ослабив литературную деятельность. В России его пропагандистами были М. Ю. Лермонтов, Ф. И. Тютчев, Н. Г. Чернышевский. Умер Гейне 17 февраля 1856 г. в Париже.
В искусстве нет шестой заповеди.
Она выглядит как Венера Милосская: очень старая, без зубов и с белыми пятнышками на желтой коже.
Опиум – тоже религия. Между опиумом и религией существует большее родство, нежели большинство людей может себе представить.
Оскорбивший никогда не простит. Простить может лишь оскорбленный.
Остерегайтесь поощрять крещение среди евреев. Это всего-навсего вода, и она легко высыхает. Наоборот, поощряйте обрезание – это вера, врезанная в плоть; в дух ее уже невозможно врезать.
Позднейшие произведения истинного поэта отнюдь не значительнее ранних; нет, первый ребенок не хуже второго, только роды потом бывают легче.
От высокомерия богатства ничто не защитит вас – кроме смерти и сатиры.
Острить и занимать деньги нужно внезапно.
Первая добродетель германцев – известная верность, несколько неуклюжая, но трогательно великодушная верность. Немец бьется даже за самое неправое дело, раз он получил задаток или хоть спьяну обещал свое содействие.
Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом.
Переводчик по отношению к автору – то же, что обезьяна по отношению к человеку.
Перед смертью: Бог меня простит, это его ремесло.
Полек я именую ангелами земли, потому что самих ангелов называю польками неба.
Полемика способствует выработке дог-мата.
Польша лежит между Россией и – Францией.
Портрет автора, предшествующий его сочинениям, невольно вызывает в моей памяти Геную, где перед больницей для душевнобольных стоит статуя ее основателя.
Поэзия создала больше мучеников, чем религия. История литературы любого народа и любой эпохи – настоящий мартиролог.
Поэт, этот творец в малом, подобен Господу Богу и в том, что своих героев он творит по образу своему и подобию.
Превозносят драматурга, исторгающего слезы у зрителя; этот талант он делит с луковицей.
Прежде только гениальный еврей мог пробиться в парламент; но если уж такая посредственность, как Фульд, пробивается, значит, нет больше различий между евреями и неевреями.
Прелесть весны познается только зимою, и, сидя у печки, сочиняешь самые лучшие майские песни.
Пристать к Христу – задача для еврея слишком трудная: сможет ли он когда-нибудь уверовать в божественность другого еврея?
Прозаический
