его искрометных подружек-мокрушниц и стильных шлягеров Джона Кендера. Что ж, весьма приятная компания.
Глава третья
1
Можно быть лучше своей репутации.
Резкий запах алкоголя, исходивший из спальни жены, был до того неприятен, что возникало желание открыть настежь входную дверь, скинуть ненавистную одежду и бежать, бежать, бежать вперед, укрывшись мраком летней ночи, и жадно ловить каждый шорох оживающего леса…
Он негромко застонал от предвкушения той сладкой истомы, которая настанет, когда он вонзит клыки в трепещущую плоть. Он будет рвать свою жертву на части огромными страшными когтями, купаясь в крови, хлещущей из разорванных вен. Он будет вдыхать терпкий липкий запах смерти, впитывая его каждой своей порой, и насыщаться, насыщаться, насыщаться…
Но еще не время. Слишком рано, еще часа три до того, как начнет темнеть.
– Папа?
Юра, его двенадцатилетний сын, стоял в дверном проеме. Не оборачиваясь, он все равно остро чувствовал испуганный взгляд мальчика.
– Иди к себе, – глухо сказал он сыну.
– Мы разве не будем ужинать? – спросил Юра.
– Скажи это своей матери, – раздалось в ответ. – Последнее время она так часто стала напиваться, что тебе пора бы уже привыкнуть есть одному. Холодильник забит до отказа. В чем проблема?
– Нет проблем, – заверил Юра. – Просто… А ты не хочешь со мной поесть?
– Не хочу.
Он так и не обернулся к сыну. Зато отчетливо ощутил вскипающую в душе мальчика обиду. Обиду граничащую со злобой. Хороший знак. Конечно, будучи сыном человеческой женщины, на одну половину Юра был всего лишь человеком. Но оставалась и другая часть, пока еще дремлющая и почти не различимая…
Юра постоял немного, будто выжидая, что отец передумает. А затем ушел, унося в себе зернышко зарождающейся злобы.
Пока весь мысленный поток в сознании сына был для его отца открытой книгой. Но мальчик рос. И уже с уверенностью можно было сказать, что дар слышать чужие мысли он унаследовал. И этот дар совершенствовался, становился все более развитым и окрепшим. Пару раз Юра даже пытался влезть в сознание отца. Пока это были робкие неуверенные попытки. И, разумеется, бесплодные. Но не потому, что Юра был слаб, а потому, что его отец был слишком силен.
В спальне Стеллы послышался звон разбитого стекла. Видимо, уже успела так набраться, что из рук все падало. А быть может, и нарочно, назло ему. Подходил к концу тринадцатый год их брака, Стелле исполнялось тридцать восемь. Три года назад их семейный врач поставил ей диагноз: алкоголизм. Стелла пыталась лечиться, и время от времени ей даже удавалось взять себя в руки. Она написала роман с претенциозным названием «Harmonia praestabilita» – «Предустановленная гармония». Книга повествовала о жизни современной элиты – миллионеров с Рублевского шоссе, а точнее, их женщин, законных и
