ладони. Ее кожа такая нежная и бархатистая. – И это будет преследовать меня всю жизнь!
По ее щекам текли слезы… Как же я устал… Быть причиной этих слез…
В какой-то момент она отстранилась, а потом резко прижалась к моей груди. Моя малышка… Внутри все сжималось от горя. Я обнял ее и прижал к себе крепче.
Ее слезы стекали по моей груди, но мне было наплевать на это. Ее громкие всхлипы эхом отдавались внутри меня… Я осторожно гладил слегка спутавшиеся волосы.
– Детка, мне невыносимо жаль… Но я прошу… ты не должна убиваться. Мы справимся с этим. Вместе. Ты должна быть счастливой. Все будет хорошо… – тихонько шептал ей на ухо. – Не представляю, что тебе пришлось пережить… Без меня… Прости… Я ублюдок… Но я весь твой… Без остатка… Позволь помочь тебе справиться с этим…
Всхлипы стали тише, и она произнесла безжизненным голосом:
– Ты не знал, что я была беременна… Ты… Тебе пришлось пережить не меньше… Я даже представить не могу…
Она дотронулась до ноги, на которую я прихрамывал, и спросила:
– Как ты себя чувствуешь? Она болит?
– Нет, малышка, не болит. Пока что немного хромаю, но это пройдет. Уже лучше.
Я вновь прошелся рукой по ее волосам.
– А шрам? Откуда он? И ты немного похудел – это нормально? – Ханна прошлась кончиками пальцев по моей руке. Ох…
– Вес наберу, нестрашно. Сейчас на высококалорийной диете и хожу в зал. Думаю, прежняя форма в течение пару месяцев вернется. А шрам остался после катастрофы… я разбил лицо об окно самолета.
Она зажмурила глаза.
– Что ты чувствовал, когда самолет падал вниз?
Я молчал.
– Извини… наверное… я не должна спрашивать о таком личном… – она отстранилась и попыталась вырваться из моих объятий, но я не отпустил ее.
– Нет, ты можешь спрашивать о чем угодно, Ханна. Ты самый близкий мне человек. Единственный, которому я доверяю абсолютно все свои мысли. Просто… мои воспоминания… обрываются… я помню все вспышками… Но я не хотел умирать… Я не был готов… Я думал о тебе, о родителях, друзьях… Обо всем, что не успел сделать… О нашем с тобой будущем…
– Мне так жаль… Макс… – ее всхлипы снова начали доноситься.
Какое-то время мы просто сидели в объятиях друг друга. Это было так хорошо… По всему телу разливалось тепло… Я не ощущал себя таким живым… уже очень давно.
– Малышка, у меня есть только один вопрос, – я сильнее прижал ее к себе, как будто бы она может исчезнуть. – Ты бы хотела, чтобы я сказал правду, и все сложилось по-другому?
Она вытерла слезы и отстранилась. Внимательно посмотрела мне в глаза. В ее взгляде хотелось утонуть… Столько в нем было тепла, любви, доброты… понимания.
– Да…
Я был окрылен. Она хотела бы все изменить. Да. А как бы я хотел! Это огромная надежда для меня! Для нас.
– … Но… это невозможно…
Что?
– Ты
