главку, хоть страничку, хоть я под другим именем, хоть ты под псевдонимом – удавлю.
И, говорят, удавила.
– Ты списки видел? – вместо ответа спросил Хайме.
Списки лежали на столе. Взяв их, Кручек углубился в чтение. Так, тридцать два человека зачислено. Двадцать контрактников – эти оплачивают обучение сами или из родительских кошельков. Семеро королевских стипендиатов – великолепная семерка, невесть чем заслужившая высочайшую милость. Пять студентов идут по квоте Коллегиума Волхвования – здесь все ясно, птенцы кого-то из великих, опытные, натасканные, готовые чародеи, чья нужда лишь в дипломе.
Ничего особенного, обычный состав.
После трех лет обучения, получив степень бакалавра, все они могли выбирать: учиться дальше на магистра, определившись со специализацией – или вернуться домой и заняться колдовским промыслом, подкрепив репутацию дипломом. Случалось, диплом, заключен в резную рамку, вешался на стенку, а вчерашний бакалавр Высокой Науки продолжал семейное дело – содержал красильню, адвокатствовал либо разводил скаковых лошадей – изредка, навеселе, бахвалясь «золотыми студенческими годками».
– Еще раз посмотри, – дал совет ректор. Он видел недоумение Кручека. Что вызвало неудовольствие Горгульи, да еще такое, чтобы она пригрозила отказом от кураторства, оставалось для доцента загадкой. – Среди королевичей.
Королевичами в университете звались стипендиаты короны. Кручек, не возражая, перечитал заново: Иштван Пулярец, Гастон д'Аренвиль, Келена Строфада, Дердь Габо… стоп!.. Келена Строфада…
Его обширная память хранила самые разнообразные сведения. В пыльном углу валялся и мелкий, обгрызенный по краю фактик: обитатели Строфадской резервации, выбираясь во внешний мир, часто берут название родных островов в качестве фамилии. Еще доцент помнил кое-что из мертвых языков, вызубренных в начале карьеры. Достаточно для элементарного перевода:
Келена Строфада – Мрачная с Островов Возвращения.
– Альтернативный специалист? Шаман, откликнувшийся на просьбу его величества? Так вот, значит, кто ты…
– Иди спать, – посоветовал ректор, морщась. – Горишь на работе, вон, уже бредить начал. Шаманы мерещатся. Мне одной Исидоры хватает, для счастья.
Доцент перегнулся через стол, горой нависнув над щуплым Хайме.
– Ты помнишь колье Горгульи? Ну, герб в центре?
– Разумеется. А что?
Колье было неотъемлемой частью профессора Горгауз. Она носила его всегда и везде. Злословили, что украшение – часть тела, в которой скрывается корень скверного характера Горгульи. Фамильная драгоценность: серебро, черные алмазы, и в центре, на короткой цепи – эмалевый герб.
– Забудь про шамана. Это тебя не касается.
– А что меня касается? Душевное расстройство коллеги, от которого я ждал помощи?
– Геральдика.
