с шампанским. Одно воспоминание о выпивке вызывало рвотный рефлекс. Сильно хотелось пить, но ничего кроме алкоголя ей не предложили. Уже заметно окосевший от спиртного Веймар пытался завязать с девушкой разговор, но постоянно забывал концовку фразы, язык его заплетался, и, в конце концов, Люк облокотился на стол и уснул. В соседней комнате Пол Фергюссон и Виктор Крозье сидели на старом потертом кожаном диване и играли в шахматы на спички.
– А что там с британцами-то не поделили? – спросил Крозье.
– А, то давняя история, – сказал Фергюссон, расставляя. – Были мы, ну я, Анджелла и Вячеслав Брант в Норвегии, значит. На задании. И перебросили к нам в подкрепление из английской М-2 четырех хлопцев. И все бы ничего, но пришли мы с Брантом в бар, где у нас с ними встреча была назначена. А в лицо друг друга, надо сказать, не знали. И вот подходим к любимому столику – а там сидят четыре таких наглых здоровенных рыла. Физиономии кирпича так и просят. Ну, у меня сразу нехорошие такие подозрения появились, да Вячеслав… в общем, попросил он их вежливо освободить места. И добавил весомо, да такое, что не с ходу и в стих-то вставишь. Даже я таких слов не знаю. А те аж взорвались. Пиздюлей наобещали. Слово за слово, оскорбление за оскорбление, угроза на угрозу; договорились до того, что одному я об голову пару стульев сломал, двоих Брант через барную стойку перебросил, а последнего мы на улицу выволокли, надрали жопу по самые уши, и снега ему за шиворот напихали. Кегу пивную и стеллаж с выпивкой в баре своротили, паркет пивом залили; зеркало там было здоровенное, во всю стену, в три пальца толщиной – разбили. Надо полагать – головой чьей-то. Покуражились, короче. А потом пришла Анджелла, она, оказывается, с ними знакома была. Сначала долго материлась, когда увидела, что мы с ними сделали, потом – смеялась, когда четвертый выбрался, наконец, из сугроба и стал снег из штанов вытряхивать. Вот так мы с ними и познакомились. Проставились и на этом конфликт замяли…
– Мат, – сказал, наконец, Крозье, с треском поставив на доску ладью.
– Блядь, никогда в шахматы не везло, – тяжело вздохнул Фергюссон и отставил доску в сторону. – Может, пойдем, еще по стаканчику нальем?
– Трезвая мысль. Почему бы и нет? – усмехнулся Крозье.
Они вошли на кухню, осторожно взяли под руки спящего крепким пьяным сном Веймара и положили его под стол.
– Не хватало еще, чтобы он нам тут всю закуску заблевал, – произнес недовольно Фергюссон, откупоривая очередную бутылку виски. – Будешь?
Он протянул стакан Бернски. Девушка окинула его мутным взглядом и отрицательно помотала головой.
– Как хочешь, – хмыкнул разочарованно Фергюссон и налил себе и Виктору виски. – Кстати, о выпивке, а куда делась Анджелла?
– Она уже с полчаса как в ванной заперлась, – чуть слышно проговорила Джиллиан. Каждое слово ей давалось с большим трудом, это было связано с огромной дозой выпитого накануне.
Крозье подошел к двери, ведущей в ванную комнату, и прислушался. За дверью стояла гробовая тишина. Потом кто-то сдавленно
