сокола» и «Африканскую королеву» Джона Хьюстона. Эти книги и фильмы стали для меня возможностью сбежать от мрачной, тягостной послевоенной реальности. Они показывали, что мир гораздо больше того, что я видел поверх руин разбомбленных зданий и сквозь густой лондонский смог. Я не стану рекомендовать прогуливать школу тем, кто хочет чего-то добиться в жизни, но, если уж так случится, знайте: нет лучшей замены школе, чем кинотеатр и публичная библиотека.
Слон (так все называли район Элефант-энд-Касл[7], причем обычно любое упоминание о Слоне сопровождалось суровым немигающим взглядом – мол, туда лучше не соваться) был местом не для слабонервных. С ранних лет я понял, как важно иметь друзей, которые в случае чего могут за тебя заступиться.
Самой опасной бандой Слона в 1950-е были фарцовщики, а после – тедди-бои (потомки фарцовщиков). Это были отчаянные, вспыльчивые и очень опасные ребята. Что мог поделать с ними пятнадцатилетний тощий парнишка вроде меня? В наше время в Слоне у одиночек не было шансов. Именно поэтому мне тоже пришлось вступить в банду. В нашей банде состояли по большей части веселые и спокойные ребята. Мы не ходили по улицам в поисках приключений.
Я вспомнил о своей юности в 2009 году, когда вернулся в Слон на съемки фильма «Гарри Браун» и познакомился с местными парнишками – те ошивались вокруг места съемок, а в итоге мы позвали их в качестве статистов (фильм стал дебютом талантливого молодого режиссера Дэниэла Барбера). Я с удивлением и радостью обнаружил, что эти ребята не прочь поговорить о своей жизни со мной, стариком, а когда они начали рассказывать о своем житье-бытье, я понял, как все изменилось в моем родном Слоне, и не в лучшую сторону. Наш блочный дом был маленьким и тесным, но мы могли считать его своим: у нас был свой маленький сад, свой забор, своя входная дверь. За дверью меня ждала любящая семья; я получил приличное образование. А эти ребята жили в ветхих многоэтажках, полных опасных углов и отделенных друг от друга темными переулками; семейные обстоятельства у многих были крайне тяжелыми, а школу пришлось бросить. В наше время неблагополучные подростки выпивали и дрались на кулаках; теперь на смену спиртному и дракам врукопашную пришли наркотики, холодное и огнестрельное оружие. А главное – им некуда было пойти; у них не было никаких перспектив.
Большинство людей не понимают, что, объединяясь в банды и группировки, молодежь поступает так не для того, чтобы нападать. Мы делали это, чтобы никто не напал на нас. Ребята, которые попадают в банды, не такие уж и плохие; они делают подобный выбор (вполне разумный, в сущности), пытаясь таким образом защититься.
Сам того не подозревая, в банде я овладел полезными актерскими навыками. Я приучился изображать из себя крутого парня, который ничего и никого не боялся, хотя на самом деле боялся всего и вовсе не был крутым. Научился наблюдать и слушать, считывать людей с первого взгляда, определять их характер и настроение. Враждебны
В переводе с английского – «Слон и замок».
