за этим же столом, на этом же стуле – и напивался. Иринка смотрела на него с паспортной фотографии серьёзными глазами и будто спрашивала: что дальше? И он решился.
Трусливо, по-паскудному, но решился… Сходил к соседу – Сашке Привалову, беспробудному пьянице – выклянчил у того за бутылкой паспорт. Да тезка и без бутылки бы дал, но Александр посчитал себя обязанным. Написал короткое письмо и на следующий день отправил вместе с Иркиным паспортом в Новосибирск.
А вчера получил ответ. Как прилюдную пощёчину! И сразу захотелось ответить! Так, чтобы ей мало не показалось! И опять заметил: задрожали пальцы. И остановился. И слава Богу… Вон, утро целое впереди… И ты спокоен… Вот и пиши сейчас, если хочешь… Но нормально и без хамства… Она-то в чём виновата?..
Александр взял ручку.
«Извините, что не смог переслать Ваш паспорт раньше. Поздравляю с получением нового. А в следующий раз, конечно, буду думать лучше. Спасибо, что хоть «всего недоброго» не пожелали.
Александр».
Аккуратно и медленно запечатал конверт.
Стёкла в доме напротив заалели восходом.
Оделся.
– Эльза! – крикнул из прихожей.
Из спальни нехотя и лениво появилась собака. Овчарка. Старая, седая.
– Гулять!
Видно было: ничего собаке не хочется, только спать. Но она покорно сунула морду в ошейник и поплелась за хозяином.
Спустились во двор. Тут только Александр понял, что не знает, где у них почтовый ящик. Так и добрели безлюдными пока ещё улицами до самой почты. Александр бросил письмо.
И почему-то сразу полегчало на сердце! Ниточки в прошлое оборвались – а на сердце полегчало!
«Неопределённости не стало», – подумал он. Поднял глаза и прищурился на восходящее солнце.
А может, и утро – свежее, ласковое, пахнущее цветущей липой, – так на него подействовало.
Рядом тяжело, с одышкой, медленно брела собака.
…А вечером из Новосибирска пришло второе письмо…
Глава 2
Ирина не ожидала, что история с присланным из Челябинска паспортом так её растревожит. Почему-то ей казалось, этот неизвестный Александр, человек, о котором она не знала ничего, обязательно ещё напишет. Умом понимала, что не будет никакого письма, но каждый день вечером поднималась на пять ступенек вверх от лифта, чтобы заглянуть в ящик. Вдруг издали письмо не будет видно?
Похоже, устала она от одиночества. А ведь недавно ещё оно казалось таким желанным. Тогда, три года назад, единственное, чего она хотела, – это чтобы все оставили её в покое, забыли о ней, вычеркнули её из своей жизни, а вернее, исчезли из её, Ириной, жизни. Так и получилось, как хотела. Когда очнулась, пришла в себя, – вокруг уже не было никого. И никто не мешал ей спокойно и тихо ждать, когда жизнь пройдёт, наступит старость, а после – желанное освобождение: смерть, которой она тогда так хотела, но не смогла, не решилась, струсила.
Думала, так будет всегда. Потому и понять не могла себя: чего
