домом, где живем мы с мамой. – На некоторых стенах в районе станции можно сделать граффити из мха.
– Конечно, – ответила я, хотя предпочла бы ответить «нет». То, что произошло сегодня с черенками травки, и все варианты развития событий у полицейского участка засели у меня в голове. Мама была бы в ужасе, если бы меня поймали.
– Отлично. Я заеду за тобой в девять. Сначала мы можем выпить.
Он наклонился и просто погладил меня по щеке большим пальцем. О боже! Он собирался меня поцеловать. Я чувствовала его дыхание, его губы почти касались моей щеки, мое сердце замерло.
– Скажи мне, – небрежно продолжил он, не прекращая нежного прикосновения, – как поживает гибискус, который я дал тебе несколько недель назад?
Какой к черту гибискус? Он серьезно? Наши лица находились всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и я определенно не думала сейчас о цветах. Но, вероятно, это показывает, как сильно Лиам любит растения. Как-то он увидел наполовину засохший цветок на оживленной улице, пожалел его, выкопал и отдал мне, чтобы я его выходила.
Я закашлялась.
– Это не гибискус. Но в остальном у растения все хорошо. Оно выросло почти по пояс и непрерывно цветет.
– Ты серьезно? Оно уже цветет? Когда я приеду за тобой завтра, ты должна показать мне. У тебя действительно талант к садоводству, – лицо Лиама приблизилось ко мне, и я уже собиралась закрыть глаза в ожидании поцелуя, когда вдруг черная тень внезапно появилась на лобовом стекле.
Мы резко отодвинулись друг от друга.
Птица ударилась о стекло. Я выпрыгнула из машины. Это был ворон. Он ошеломленно сел на асфальт и покачал головой.
– Эй! Отвали! Кыш! – Лиам вышел из машины и попытался прогнать птицу.
Птица пошевелила крыльями, но осталась на месте. Лиам вернулся к водительской двери и посигналил.
– Ты чокнулся? – резко сказала я ему. – Ты сейчас разбудишь всех в округе. Кроме того, ворон может быть ранен.
– Да и что с того? Может, ты еще вызовешь ему «Скорую»? Он чуть не разбил мне лобовое стекло!
– Я посмотрю, смогу ли ему помочь.
– Бред! С ним все нормально, – он шагнул к ворону. С ужасающим криком тот поднялся в ночное небо и улетел.
Я закатила глаза.
– Мог бы быть и подобрее. Я должна идти! – Если мама проснется от гудка, я не хочу, чтобы она видела меня в машине Лиама. Она думает, что он слишком стар для меня… Хотя ему всего двадцать два.
– Какая жалость, – Лиам улыбнулся. – Мне бы хотелось посидеть и поговорить с тобой еще немного. Мы сегодня отлично провели время, милая!
Милая! Вау! Ладно, когда что-то касалось микроавтобуса, Лиам все воспринимал в штыки, но у него явно были другие достоинства. Он снова наклонился ко мне. Вот оно, самое время! Я приоткрыла губы, совсем чуть-чуть, ведь мне не хотелось показаться слишком навязчивой. Но его губы коснулись всего лишь моей щеки.
– До завтра! – сказал он, снова завел мотор и уехал.
