что же тебе за прибыль знать? ну, просто так пришла фантазия.
– Так вот же: до тех пор, пока не скажешь, не сделаю!
– Ну вот видишь, вот уж и нечестно с твоей стороны: слово дал, да и на попятный двор.
– Ну, как ты себе хочешь, а не сделаю, пока не скажешь, на что.
«Что бы такое сказать ему?» – подумал Чичиков и после минутного размышления объявил, что мертвые души нужны ему для приобретения весу в обществе, что он поместьев больших не имеет, так до того времени хоть бы какие-нибудь душонки.
– Врешь, врешь! – сказал Ноздрев, не давши окончить. – Врешь, брат!
Чичиков и сам заметил, что придумал не очень ловко и предлог довольно слаб.
– Ну, так я ж тебе скажу прямее, – сказал он, поправившись, – только, пожалуйста, не проговорись никому. Я задумал жениться; но нужно тебе знать, что отец и мать невесты преамбиционные люди. Такая, право, комиссия: не рад, что связался, хотят непременно, чтобы у жениха было никак не меньше трехсот душ, а так как у меня целых почти полутораста крестьян недостает…
– Ну врешь! врешь! – закричал опять Ноздрев.
– Ну вот уж здесь, – сказал Чичиков, – ни вот на столько не солгал, – и показал большим пальцем на своем мизинце самую маленькую часть.
– Голову ставлю, что врешь!
– Однако ж это обидно! что же я такое в самом деле! почему я непременно лгу?
– Ну да ведь я знаю тебя: ведь ты большой мошенник, позволь мне это сказать тебе по дружбе! Ежели бы я был твоим начальником, я бы тебя повесил на первом дереве.
Чичиков оскорбился таким замечанием. Уже всякое выражение, сколько-нибудь грубое или оскорбляющее благопристойность, было ему неприятно. Он даже не любил допускать с собой ни в каком случае фамильярного обращения, разве только если особа была слишком высокого звания. И потому теперь он совершенно обиделся.
– Ей-Богу, повесил бы, – повторил Ноздрев, – я тебе говорю это откровенно, не с тем чтобы тебя обидеть, а просто по-дружески говорю.
– Всему есть границы, – сказал Чичиков с чувством достоинства. – Если хочешь пощеголять подобными речами, так ступай в казармы. – И потом присовокупил: – Не хочешь подарить, так продай.
– Продать! Да ведь я знаю тебя, ведь ты подлец, ведь ты дорого не дашь за них?
– Эх, да ты ведь тоже хорош! смотри ты! что они у тебя бриллиантовые, что ли?
– Ну, так и есть. Я уж тебя знал.
– Помилуй, брат, что ж у тебя за жидовское побуждение! Ты бы должен просто отдать мне их.
– Ну, послушай, чтоб доказать тебе, что я вовсе не какой-нибудь скалдырник, я не возьму за них ничего. Купи у меня жеребца, я тебе дам их в придачу.
– Помилуй, на что ж мне жеребец? – сказал Чичиков, изумленный в самом деле таким предложением.
– Как на что? да ведь я за него заплатил десять тысяч, а тебе отдаю за четыре.
– Да на что мне жеребец? завода я не держу.
– Да послушай, ты не понимаешь: ведь я с тебя возьму теперь всего только три тысячи, а остальную тысячу ты можешь заплатить мне после.
– Да не нужен мне жеребец, Бог с
