любви.
Но голова Елены была устроена иначе. Она поджала губы. Она сказала:
– Спасибо, – и в сухом голосе ее не было никакой радости. – Знаете, я бы справилась и сама.
– Не сомневаюсь, – вежливо ответил Андрей. – Однако, опрашивать свидетелей не ваша работа.
Елена вспыхнула, на лице ее промелькнула горькая обида – но она быстро справилась с собой.
– По моей непосредственной работе мне как раз есть что вам сообщить.
– Слушаю вас, – сказал Андрей, садясь.
Елена, как бы в поисках поддержки взглянула на меня, и тоже села – Маврина она шпыняла в вертикальном положении, нависая над ним грозной жердью.
– Я изучила следы взлома на окне, – начала она, стараясь говорить сдержанно и сухо. – Сработано, конечно, хорошо. Преступники старались. Все в мелких царапинах, не слишком заметных, но они есть, причем, не только на внешней поверхности замка, но и внутри. Очень тщательная имитация взлома.
– Почему вы считаете, что это имитация? Почему вы думаете, что взлома не было? – спросил Андрей, и очень так заинтересованно спросил.
– Вот, смотрите, фотографии с места преступления, которые делала местная полиция, – продолжила Елена, заметно обрадованная такой реакцией Андрея. – Очень хорошие фотографии, информативные. Видите, здесь под окном следы на мокрой песчаной дорожке? Это следы преступника, они ведут от газона к дому. Не пройти по песку преступник не мог, дорожка окружает дом кольцом.
– Да, я видел это фото, со следов даже делали слепок, – сказал Андрей.
– А теперь, – в голосе Елены слышалось явное торжество, – Смотрите вот на это фото. Из кабинета. Окно приотворено, подоконник блестит, он мокрый, и это неудивительно, ведь ночью был сильный дождь.
– Да… Я понимаю, – кивнул головой Андрей. – Если взлом был во время или до дождя, то следы на песчаной дорожке смыло бы, а если взлом был, когда дождь уже кончился, то откуда вода на подоконнике? Да, это хорошее наблюдение, – и Андрей улыбнулся Елене. – Возможно, что этими следами кто-то специально пытался навести подозрение на охранников.
– Просто Марья Захарова и ее сообщник…
Улыбка на лице Андрея не то чтобы померкла, но оттенок ее поменялся.
– Какие-то выводы делать рано, – мягко сказал он Елене. – Но вы хорошо поработали.
– Вы меня не дослушали.
– Вы обнаружили какие то факты? – Андрей особенно выделил голосом слово «факты. – Свидетельствующие против Марьи Валерьевны?
– Нет, но…
– В преступлении должен быть мотив, – наставительно произнес Андрей. – Марья Захарова единственная наследница своего дяди Игнатия Захарова. Зачем ей грабить саму себя?
Елена не нашлась что ответить, и Андрей еще раз ей улыбнувшись, выразил надежду увидеть ее за ужином и ушел.
И вот тут Елена принялась плакать. Горькие слезы обиды текли у нее по лицу, и она утирала их рукавом.
– Он совсем меня
