я расплачиваюсь и прихожу в себя, Полина выпрыгивает из машины и уже любуется видами. Выхожу. Она оборачивается, милое личико озаряется полным восторгом. Глаза сияют, а пухлые губки растянуты в улыбке. Она, было, сделала шаг в мою сторону, чтобы, не знаю, обнять или поцеловать, но тут же осеклась и с легким румянцем на щеках замерла на месте, глядя в мои глаза.
– Это дом, в котором прошло мое детство, – подхожу ближе и забираю цветы из ее рук, чтобы ей было удобней осмотреться. – И я хотел бы показать тебе мой Петербург, если позволишь?
– Очень интересно, – она притягивает мне руку, которую я охотно принимаю и веду ко входу в дом.
На лестнице нас встречает типичная парадная дома, который находится в центре Петербурга. Большие окна, высокие потолки и полукруглая лестница с резными перилами, которая поднимаются спиралью. А также обшарпанные стены, отпавшая штукатурка в углах и устойчивый запах плесени. В доме семь этажей и есть лифт, который появился здесь гораздо позже, чем здание было построено, поэтому он слегка не вписывается в ансамбль помещения. Но Полину восхищает все, что она видит. А я, наблюдая за ее бурной и восторженной реакцией. Она так искренне радуется всему происходящему. Это удивительно. Она словно ребенок, погрузившийся в мир мечт и желаний.
– Вот это я понимаю парадная, – оглядываясь, восклицает Полина, – не то что в нашей пятиэтажке! Мне так смешно, когда их называют «парадная».
– Да, Питер креативный город, – говорю я, теребя ключи в руках. – Например, вся Россия кушает шаурму, а Петербуржцы шаверму.
Полина смеется. В стенах парадной ее смех звонко раскатывается, отражаясь от стен колокольчиком. В глазах виден счастливый блеск и наконец, мне кажется, что это ее истинное лицо. Лицо беззаботной, юной девочки, еще не познавшей жестокость этого мира. И хочется сохранить эту непосредственность, нетронутость, уберечь, закрыть от всех невзгод. С замиранием наблюдаю, как она танцующе осматривается, и даже на секунду забываю, для чего привел ее сюда. Придя в себя, я уже смелее переплетаю наши пальцы и, не выдержав, целю ее ручку. Она замирает и снова будто закрывается. Стараюсь не обращать на это внимание, веду за собой на седьмой этаж к двери квартиры моей бабушки.
– Сейчас она не совсем наша, – открываю дверь. – Мы сдаем ее, но хозяин любезно разрешил нам провести этот вечер здесь, – говорю и жестом приглашаю девушку войти.
– Ты серьезно думаешь, что я, видя тебя лишь однажды, пойду туда? – она указывает на дверь, ведущую в квартиру.
Ну, вот! Очередная промашка! Не предвидел самого главного, что девушку придется пригласить в квартиру. Но надо сказать, меня даже радует подобная реакция. Это означает, у Полины высокие моральные принципы, что, к огромному сожалению, довольно редко встречается в наше время. Однако это может разрушить мои планы. Ей как-то нужно объяснить, что в моих мыслях нет, не чего дурного. Но как это донести до нее? Да еще что бы поверила, ведь судя по ее поведению, она опасается меня, что конечно расстраивает, но в то же время подогревает
