определяется мечтой и страстным желанием стать таким же, как отец (хотя я уже упоминал, что отождествление мальчиков с отцами, а девочек – с матерями завершает эдипальную фазу на шестом или седьмом году жизни; то, что мы называем «идентификацией» в психоанализе, обозначает, естественно, не само событие – например, в том смысле, что мальчики (девочки) засыпают вечером «неидентифицированными», а просыпаются на следующее утро уже идентифицированными со своими отцами (матерями). Предпосылки идентификации проявляются уже в первые два года жизни. Мы имеем дело с постепенным процессом, заканчивающимся лишь в шестилетнем или семилетнем возрасте). Ужасно оказаться «брошенным» собственным отцом в такой ситуации. В этом и заключается трагизм, который, как мы вскоре увидим, состоит не только в потере самого важного или второго по значимости человека.
1.5. Отец как часть определения гендерной идентичности
Что означает понятие «определение половой идентичности»? Оно включает в себя совокупность сознательных и бессознательных представлений о том, что значит быть «мальчиком» или «девочкой», что значит однажды «стать мужчиной» или «стать женщиной». О том, что отцы важны для определения половой идентичности своих сыновей, уже частично говорится в обществе. Но для девочек они не менее важны, поскольку то, что Эрик Х. Эриксон (1959) называет чувством идентичности, включая чувство сексуальной идентичности, состоит из трех компонентов. Один из них – воспринимаемые ребенком свойства любимого объекта. Ребенку хочется выглядеть, говорить, двигаться, быть таким же, как мама или папа. Он хочет стать однажды таким же большим, красивым, умным, как они, и уже сейчас «работает» над этим. Выражаясь языком психоанализа, ребенок идентифицирует себя со своими родителями. С самого начала эдипального периода родитель одного с ним пола становится все более важным как «объект идентификации», т. е. соответственно отец для мальчика и мать для девочки. Однако одновременно происходит – пусть в основном бессознательно – и идентификация с противоположным полом. Другими словами: мальчики всегда также впитывают черты матери, а девочки – отца. Достаточно хорошо функционирующая триада «мать – отец – ребенок» гарантирует, среди прочего, определенный баланс «мужских» и «женских» частей личности. О третьем компоненте чувства идентичности задумываются реже: ребенок идентифицирует себя не только с воспринимаемыми характеристиками своих родителей, но и с отношением родителей к себе – вернее сказать, с собственным представлением об их отношении к нему:
♦ если в детстве мне кажется, что мама или папа меня любят, я чувствую себя достойным любви и люблю себя;
♦ если мне кажется, что мама или папа гордятся своей дочерью (сыном), то я чувствую себя «настоящей девочкой» («настоящим мальчиком») и горжусь собой и своим полом.
То же самое происходит, когда такое представление относится не ко мне как «целому» ребенку, а избирательно, к определенным
