причинам, считают великим писателем, но автор он довольно посредственный. При жизни его называли графоманом и не зря: слог ужасен, описания раздуты до комичного, бесцветны и банальны, – Антон перевел дух, вспоминая, как репетировал у зеркала, чтобы речь звучала непринужденно. – Литературоведы пытаются оправдать его ляпы, но истинная причина кроется в спешке, в которой он строчил эту пародию на роман, надеясь на скорое вознаграждение, которое тут же проиграл бы в рулетку. Я считаю, не следует портить такими произведениями наш художественный вкус.
Класс загудел: нападок на Федора Михайловича даже от Раневского не ожидали.
Вера Павловна вышла из ступора:
– Спасибо, Антон… за то, что честно высказал свое мнение, но отойти от программы я не имею права. Позволь, я продолжу.
Антон кивнул и сел на место, добавив:
– Я выскажусь подробнее в итоговом сочинении.
К радости Яра учительница весь урок старательно избегала смотреть на первую парту.
После звонка Антон вышел в школьный коридор. Перемены он предпочитал проводить в классе, зарывшись в книгу, пока остальные бегали в столовку и подымить в туалете. Но утренний инцидент выбил его из привычной колеи и придал решимости.
Наконец объявилась Соня, и рядом, как по заказу, никого, чего почти не бывает. Момента лучше может и не представиться – разве что караулить ее у подъезда, но тогда она может подумать, что Антон преследует ее, подобно тому маньяку, что раскладывает животных у школьного стадиона. Она тоже видела голову пса – ее окна выходили на букву «П» – и почти не гуляет одна, полагая, что кто-то за ней следит.
Спустя пять лет труп Сони найдут у аллеи городского парка культуры и отдыха напротив чертова колеса. Голову с огромными удивленными глазами будет подпирать бескровная левая кисть; остальное выловят водолазы в десяти километрах ниже по течению Иртыша.
Антон скрестил руки на груди и сделал вид, что внимательно изучает трещину на дверном косяке. Сам же искоса наблюдал за Соней.
Девушка прислонилась к оконной раме и высматривала что-то (или кого-то) снаружи. Касалась пухлыми губами горлышка «Фанты», пила большими глотками, прикрыв глаза. Мельком взглянула на Антона и снова вернулась к созерцанию школьного дворика, поигрывая бутылкой в руке. Казалось, Соня запросто считывала его намерения и прекрасно знала, что он давно к ней неравнодушен – девчонки такие вещи с пеленок умеют определять. Возможно, поэтому и специально для его глаз подол синей форменной юбки приподнялся на идеальную для фантазий высоту: выше – вульгарно, ниже – уже не то. По обтянутым капроном стройным ножкам так и хотелось провести рукой, снизу-вверх, и затеряться под мягкой тканью. Голова от волнения пошла кругом.
Три, два, один…
– Софья Андреевна? – позвал он и тут же пожалел. Голос дал петуха, прозвучало не слишком-то мужественно.
Соня вдруг уронила бутылку, она откатилась к ногам
