в одно из новых платьев мне даже показалось, что я очень ничего.
Возвращаясь домой в приподнятом настроении, я заметила у своего дома Лоренцо. Помахав ему, я пригласила его в квартиру, где, пока готовила чай, слушала восторженные отзывы о себе и своих туалетах.
– Они прекрасны! Боже, не могу поверить, что ты одевалась у мадам Лопар! Теперь с тобой не стыдно выйти на улицу, – потрясенно и восторженно бормотал друг, бегая от одного платья к другому.
– Лор!
– Что – Лор? Носила раньше какие-то экстравагантные тряпки и была довольна.
И, потрясая в руках платьем, он продолжил свою тираду:
– Вот как должна одеваться каждая женщина!
– Но не у каждой есть средства для этого, – трезво заметила я.
– Это да. Ладно, рассказывай, как все прошло? – нетерпеливо спросил друг, оставив наконец одежду в покое.
– Я подписала контракт.
– Ну слава богу! На сколько?
– На пятьдесят лет.
– На сколько?! – Лоренцо был шокирован.
– Ты стал плохо слышать? – язвительно поинтересовалась я.
– Но это же…
Предугадывая истерику своего друга, я рассказала об условиях работы подробнее, не забыв упомянуть про зарплату.
– Да он просто зверь! Запретить тебе выходить замуж целых пятьдесят лет! – продолжал возмущаться Лоренцо.
– Совсем недавно ты называл его милашкой, – не смогла не подколоть я в ответ.
– Ну он действительно такой. Но все равно условия очень жестоки!
– У него есть на это основания, к тому же за те деньги, которые он будет мне платить, можно потребовать любой каприз, – пожала я плечами.
– А он не будет с тобой…
– Нет. Если только сумеет меня в себя влюбить.
– А настоять?
– Тогда я могу разорвать контракт с хорошей неустойкой. Да и судя по тому, что я слышала, он не смешивает дела и удовольствие.
В этом плане я была совершенно спокойна.
– А вот я, расспрашивая о нем, мало что узнал, – расстроенно заявил друг.
Мне тут же вспомнился пункт о неразглашении в моем контракте.
– К тому же я ничего не теряю. В обмен на каторжный труд у меня появится возможность стать независимой, богатой женщиной, сохранив молодость.
– Да, в этом тебе дико повезло. Когда я начну стареть, ты будешь все такой же молодой. Мало того что ты фок, а вы до конца жизни остаетесь молодыми и стареете, только когда умираете, так тебе еще и пятьдесят лет подарят, – тяжело вздохнул друг.
– Не завидуй. Кстати, назгары тоже поздно стареют.
– Да. Но с десяток лет они все-таки живут стариками, а вот фоки молоды до самого последнего вздоха. Несправедливо, – мрачно промолвил Лоренцо.
– Тебе не стоит расстраиваться из-за того, что ты шадар, – с улыбкой заметила я.
– Вдруг я найду себе мужчину своей жизни,
