сдавалось. Это уже не эротика, это немецкое порно. Сексуально озабоченная начальница и ее сотрудник у стола. Она поднимает юбку и опирается руками о столешницу, а он входит в нее сзади. Она наваливается грудью на стол и кончает. Уже четвертый день она без мужчины, и надо срочно, то есть сегодня же вечером, заняться сексом, пока не наделала глупостей. Сотрудникам ты нужна другой: не расклеившейся неудовлетворенной женщиной, а уверенным в себе лидером. Твое племя расселось вокруг костра в леcу, готовясь продолжить войну, и не должно быть у их вождя, который выходит к ним, ничего, что показывало бы его слабость. Господин Фрейд однажды сказал, что, не находя идеала в себе, человек ищет его в других: в объекте своей любви, в начальнике, в известном актере, – и придумывает себе идола, чтобы ему молиться. Насколько велик в этом случае кредит доверия?
– Ольга Владимировна, доброе утро!
– Доброе!
Олеся, ее секретарь, опоздала на семь минут. Она вообще имеет обыкновение опаздывать, но в остальном без претензий. Ей двадцать два, она подвижная, даже слишком, и все делает очень быстро. Она похожа на мышку. Темно-русые волосы собраны сзади в хвостик, глазки-бусинки блестят, вся такая резвая, хрупкая. У нее нет недостатка в поклонниках здесь, в «Хронографе», но она их динамит. Один, второй, третий отверженный – это как? Что это с ней? Почему она всем отказывает? В конце концов они даже сплотились на этой почве и уже не конкурировали друг с другом, а покручивали пальцами у висков в курилке. Неужто нет никого достойного? Или у нее такой принцип – на рабочем месте ни-ни? Сначала она заманивает тебя флиртом – словно она вся твоя, бери – а стоит приблизиться, захлебываясь слюнками, как тебе отказывают столь же игриво. Ты-то, осел, влюбился, а она и не думала. У нее все шуточки да улыбочки, жизнь понарошку. Невдомек ей, что однажды кто-нибудь залезет из-за нее в петлю или вскроет вены бритвой «Нева», улегшись в горячей ванне, или застрелится из папиного ружья. За ней ухаживает прыщавый хмырь на праворукой убитой «Королле», они целуются без стыда и совести при всех, и разве она не знает, как травмирует тех, кто хотел бы быть на его месте?
Между тем она взялась за дело. За следующие десять минут она проверила электронную почту, приняла факс, подумала о том, не пойти ли на выходных в кино, и заварила пакетик чаю. Она всегда в движении. Беззаботность и легкость. Когда ей делают замечание, она распахивает свои милые глазки, бежит и старается все исправить. Если уже поздно и не исправить, то невинно просит ее простить. Разве поднимется на нее рука? Что касается опозданий, то Ольга давно махнула на них рукой, смирившись с ними как с данностью. Под ее неодобрительным взглядом Олеся лишь улыбается: «да, я такая и ничего не могу с этим поделать, это моя маленькая слабость, не злитесь, пожалуйста» – и, правда, что тут поделаешь?
В десять Ольга вышла из кабинета.
– Олеся, я заеду к нотариусу, а потом в банк. Через час вернусь.
– Хорошо, Ольга Владимировна!
Глаза-бусинки блестят, на губах улыбка, и она ждет дальнейших указаний от шефа.
Таковых не последовало.
Ольга
