большие окна, из которых утром проникали солнечные лучи, были занавешены богатыми ламбрекенами. Потолок украшал массивный канделябр из посеребренной бронзы, а на стенах, приятного серо-голубого цвета, красовались изысканные гобелены и трофеи, добытые с охоты. Огромные портреты в позолоченных рамах, занявшие места в небольших нишах, привлекали к себе внимание: на них застыл непревзойденный талант художника, запечатлевшего хозяина замка и его семью.
– Девочка моя! – Филипп увидел стоящую возле окна дочь.– Наконец-то у меня есть возможность любоваться своей красавицей!
Беатрис обернулась и шагнула в крепкие объятия своего отца. Герцог развел в стороны свои руки и нежно прижал к себе уже совсем взрослую дочь. Филипп был воплощением мужества и доброты, той опорой и каменной стеной, в которой так нуждалась Беатрис, потеряв мать. Стоит заметить, что большинство дворян, имевших хорошую родословную и титулы, не совсем радовались появлению на свет девочек, которые не смогут быть наследницами фамилии и нажитого добра, однако, герцог в это число не входил и был уверен, что Беатрис станет достойной обладательницей всего того, что он успел приобрести.
– Ну как ярмарка? – весело спросил де Рувруа́.– Полагаю, моя дочь нашла для себя что-нибудь подходящее?
– О, да, отец! – охотно отозвалась молодая особа.– Сегодня там было очень интересно! Эти ароматы духов, этим божественные веера! Этот марионеточный театр! Все было просто волшебно, как в сказке! Позвольте поблагодарить вас, отец, за вашу щедрость!
Герцог горячо поцеловал свою уже взрослую дочь и велел подавать ужин только что вошедшему слуге.
Ужин подали ровно в семь часов вечера. На этот раз на столе красовались зажаренные куропатки, нарезанная баранина с чесноком, рыба, фаршированная артишоками, вареные овощи, свежий хлеб, сыр и фрукты, так же было принесено вино, приготовленное из даров собственного виноградника.
Беатрис изящными пальчиками аккуратно положила себе в тарелку несколько спелых помидоров, жареную куропатку и небольшой кусочек ржаного хлеба. За весь прошедший в такой суматохе день у нее появился хороший аппетит, поэтому девушка с удовольствием принялась за еду.
– М-м-м, прекрасная рыба! – восхитился Филипп, пробуя кушанье. -Жанполь! Жанполь! Иди сюда немедленно!
На крик герцога прибежал разволновавшийся повар. В последнее время хозяин замка был чем-то озабочен и пребывал не в лучшем расположении духа, поэтому, все живущие здесь старались выполнять свои обязанности безукоризненно.
– Что-то не так, милостивый государь? – смутившись, протараторил Жанполь, вытирая руки о накрахмаленный передник.
Огромный, как медведь, бессменный повар семьи де Рувруа́ говорил таким басом, что казалось, будто стены замка содрогаются от каждого его слова, однако он был совсем безобидным, даже слегка трусоватым, и не знал более интересного призвания, чем
