забыть, ни перепутать. Веня захлопал глазами, но задавать вопросы не решился. Он начал загадывать, если в квартире увидит Сонник Шиммельшпруэля, то непременно спросит, что за дела, а если нет, то…
– С чем пожаловал? – старуха начала опрос прямо с порога, не церемонясь.
Веня, шмыгая носом, прохрипел о своей проблеме.
– И что беспокоит?
– Да как что?! – от возмущения голос дал петуха и снова перешёл на сип. – Это же невозможно просто! С утра знаешь, что тебя ждёт! Я ж как обречённый.
– Не вижу проблемы, – отрезала целительница. – Предупреждён, вооружён! Ты ж мечтал об этом!
– Да о чём же?
– Чтоб от тебя ничего не зависело!
– Ну да! – промямлил клиент, немного подумав. – Вот только…
Веня стал было говорить, что уж больно дурные сны он видит, и нельзя бы как-нибудь поменять ситуацию, но закашлялся и внятно выговорил лишь конец фразы:
– Нельзя ли, наоборот?
– Можно! – целительница приподняла со стола знакомый Сонник и неожиданно выпустила из рук. Веня вздрогнул от грохота и невероятным образом очутился у себя в постели.
– Бред! – прохрипел он и провалился в болезненный сон.
Ему снился бассейн полный золотых монет и денежных купюр. Веня купался в нем, как Скрудж Макдак. Разбудил невероятный запах. В половине пятого прорвало канализацию.
– Клин клином вышибают! – воскликнул взбудораженный Веня, чем немало удивил уже уходящих от него сантехников.
Ему пришло в голову повторить свой трамвайный рейс и, во что бы то ни стало, отловить старуху в естественной среде.
Трамвай с треснутым зеркальцем никак не попадался. Веня проторчал на остановке до темноты. Уже, чуть не плача, хотел воротиться восвояси, как вдруг раздался звонок и на перекрёсток выехал последний на сегодня трамвай. Сердце вспорхнуло жаворонком к горлу и упало в район желудка увесистой жабой. Трамвай прошёл мимо, не остановившись. В окно из-под вуальки выглядывала недовольная старуха.
Волна отчаянья подхватила Веню и понесла за трамваем. Двери на удивление открылись, и Вене каким-то чудом удалось-таки запрыгнуть на подножку.
– Что хотел? – рявкнула старуха, едва он успел войти в вагон.
– Все исправить!
– Много хочешь!
– Старая ведьма! – вырвалось в отчаянии.
От гнева старуха стала под цвет плаща, ярко-лиловой:
– Значит, ты вообще не проснёшься во веки веков! – прогремела она. Ноги у Вени подкосились, но тут трамвай остановился, стрекоча огромными стрекозьими крыльями, влетела кондуктор.
– Ваш билетик? – обратилась она к даме в лиловом, не обращая на Веню никакого внимания. Колдунья замешкалась, стала рыться в карманах, из лилово-гневной
