всю жизнь.
– Я сюда пришла не из жалости к себе, мне уже не жаль ни себя, ни своей жизни, – обречённо ответила молодая, щуплая, похожая на подростка женщина. – Всё, что ещё может удержать мою душу в теле, – это непоколебимая вера в нашего Господа, вера в его силу, в его справедливость и возмездие. И я не пришла сюда терпеть, – спокойно глядя в глаза настоятельнице, заявила Настя, – я пришла сюда ЛЮБИТЬ!
Таким чётким, грамотным и понятным ответом молодой девушки настоятельница монастыря осталась весьма довольна.
– Хорошо, – провозгласила матушка святой обители, – у тебя будет время, чтобы осмыслить своё решение, хотя по твоим речам я вижу, что выбор ты уже сделала.
Постепенно Анастасия поступками своими подтвердила намерение стать Божьей невестой и получила в монастыре келью, подобающую монахине одежду, книги для чтения, нательный крестик и новое имя, которым её здесь нарекли, – София.
СОБЫТИЯ В СПАССКЕ ЗА ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ ДО СМЕРТИ ПОМЕЩИКА ПАНТЕЛЕЙМОНОВА
Анастасия, влившись в духовную жизнь и став послушницей монастыря, очень быстро освоилась, обжилась в святой обители, привыкла к своему новому имени – София – и даже очень его полюбила и гордо несла в духовном благочестии.
Это помогло ей полностью отсечь от себя и забыть тяжкий моральный груз своей прошлой жизни, вычеркнуть из памяти ужасные, травмировавшие её душу события. Она даже, проводя всё своё свободное от трудов время в молитвах, сумела простить барина и искренне просила у Бога не только спасения для своей многострадальной души, но и чтобы он спас души и вразумил сознание господ, жестоко поглумившихся над ней. Также с огромной любовью в сердце день и ночь напролёт София молилась о своей оставленной семье, о родителях, меньших братьях и сёстрах и где-то очень глубоко в душе всё же скучала по родному дому.
Родители Анастасии, считавшие её без вести пропавшей, поначалу сильно скорбели по дочери, которая всецело посвящала себя обязанностям семейным и тем самым облегчала их жизнь, но, загруженные непосильным трудом на помещичьих наделах, очень скоро потеряли веру и надежду на возвращение Анастасии и перестали ждать её. По правде говоря, погрязнув в беспросветной нищете и хлопотах, измученные самой жизнью, родители Насти уже не так часто и вспоминали о ней, тем более ртов в их доме стало ещё больше.
Сама же Анастасия знала об их жизни всё, со стороны наблюдая за своей родной семьей.
Однажды, спустя уже многие годы, она даже решилась прийти в деревню и, приблизившись к родительскому дому, остановилась у забора. Сердце её сжалось от тоски и нахлынувших в душу воспоминаний.
Сильно повзрослевшая сестра Мария вышла к ней и, не признавая в стоящей подле ограды монашке родной сестры, обречённо, виноватым голосом произнесла:
– Простите нас, матушка, в нашем доме совсем нечего подать.
Анастасия
