поехавшей крышей
Вот и амнистия, спаслась от ареста!
Не надо плакать, тише..
Это будет прекрасное утро,
Соберутся «влюблённые» рядом
Полетят их слова, как январская пудра
И растает потом лицемерским каскадом
Попросите ее не искать меня
Я за кухонной плиткой сохраню твой секрет
И, пожалуй, обязательно
Мы допишем когда-нибудь наш сонет
Но..
Меня больше нет.
Меня больше нет.
Меня больше нет.
Меня больше нет.
Меня больше нет.
Меня больше нет.
Больше нет.
Больше.
Меня.
Нет.
Лекарство от зуда.
«В отношения с человеком вступаешь не ты, а тот, кем ты себя считаешь, и наоборот. Концептуальный образ себя, созданный твоим умом, вступает в отношения со своим же творением, то есть с концептуальным образом, созданным на основе твоего восприятия другого человека. Ум другого человека, скорее всего, сделал то же самое, поэтому любое эготипическое взаимодействие двух людей – это, в действительности, взаимодействие четырех созданных умом концептуальных личностей, в конечном итоге – мнимых. Поэтому совершенно не удивительно, что в отношениях так много конфликтов. Это и есть настоящие отношения.»
Кто-то проснулся. Обычный человек. Без гендера и каких-то физиологических половых признаков. Некто гуманоид. Безымянное тело.
За окном морозное осеннее утро. Листья на асфальте надели белые колючие муфты и лежали мордочками в пол. Везде было тихо. Все остолбенело.
Человек неохотно открыл глаза и осторожно осмотрел комнату. Старенькая мебель уже давно издавала свои вот-вот последние вздохи. На полу лежала книга Мацуо Монро с загнутыми страничками. Запахло чём-то приятным. Это из кухни. Мама готовила завтрак.
Разбросанные тетрадки на столе говорили о том, что пора собираться в школу. Человек с трудом встал с кровати и прошёл на кухню. Мама опять ругалась на плиту. Та не работала уже больше 5 лет. Человек сел.
– Опять ты ничего не ешь! – недовольным тоном сказала мама – Вечно готовишь для тебя, а ты? Выбрасываешь все в пакет. Ты понимаешь, что скоро сдохнешь такими темпами? Что за ребёнок? У всех дети как дети, я не знаю. Быстро ешь!
Она положила в тарелку слегка подгоревшие оладьи и пододвинула к человеку. Он посмотрел на них и принялся ковырять вилкой.
– О Боже! – нервно вспыхнула мать и ушла в другую комнату.
Предполагалось, что мама специально изводит гуманойда. На эти мысли были ряды причин. Одна из которых – неудавшийся брак. Человек часто по ночам мечтал побыстрее вырасти и покинуть родительский дом. Как птица из родного гнезда. Представлял, как бы была счастлива его мать и он сам. И как бы было чудесно наблюдать за своим собственным полетом, не отвлекаясь на других.
Засунув в пакет кашу из оладьев, человек
