ее месте я бы тоже испугался чужого волосатого мужика в неприлично оттопырившемся полотенце.
– Да не спеши, – сказал я. – Бежать нам некуда.
– Можно, я схожу пописаю. А то как-то… волнуюсь.
– Сходи. Я подожду. Вернешься и начнем.
Поднявшись, Нюта сунула ноги в теткины тапочки, которые были ей велики, и выскользнула из комнаты.
За собой она не закрыла, я слышал все.
В тишине квартиры, где хозяйка притаилась, как мышь, раздались легкие шаги.
Потом скрипнула дверь санузла, хлопнула крышка унитаза, не сразу раздалось тонкое журчание.
Я представил, как девушка глядит на старый календарь с Эйфелевой башней, привезенный одноклассницей из Парижа и определенный на изнанку туалетной двери. Длинные ноги смотрели в разные стороны, из-под них весело бежала желтая струйка, завивалась штопором.
–…Ну все, теперь готова!
Я так увлекся игрой воображения, что не слышал ни спуска воды, ни обратных шагов Нюты.
Она стояла передо мной.
Запах свежей женской мочи входил в разряд любимых, а у беременных женщин он был выше всех похвал.
– Как вы хотите, Юрий Евгеньевич?
– Как я хочу?
Моя жена успела побывать беременной дважды.
Секс с ней был разрешенным без давления на живот.
– Ляг на спину, – предложил я. – На самый край. Ноги подними и согни в коленях.
– Как на гинекологическом кресле? – нервно хихикнула девчонка.
– Ну да, примерно. У Ленки кровать высокая, я пристроюсь стоя, чтобы не задеть тебе ненужного.
Наши приготовления выглядели смехотворными. Но без них было не обойтись.
Нюта легла, как нужно.
За всю жизнь у меня не было такой длинноногой девушки.
Я встал со стула и освободился от полотенца.
Она ойкнула.
– Ты что? – спросил я.
– Тетя Лена не сказала, что он у вас такой большой.
– При тети Лениных опытах он большим не кажется, – я усмехнулся. – Но если тебе велик, давай не будем.
– Нет, будем. Мне хочется.
– Ну ладно, попробуем. Очень осторожно.
– Хорошо, – ответила Нюта и подвинулась ближе к краю.
– За ноги тебя можно взять? – уточнил я. – Чтобы была какая-то опора?
– За ноги можно. Можно за что угодно, кроме груди.
Ее тело скользнуло к моему.
– Тебе не больно? – спросил я, ощутив горячий контакт.
– Нисколечки.
– Тогда держись, Нюта.
– Держусь, Юрий Евгеньевич.
Я сделал глубокий вдох.
Девушка смотрела снизу вверх зеленовато-карими глазами.
Не по сложению большая грудь колыхалась в бюстгальтере.
Тонкие бедра в моих руках дрожали от напряжения.
– Тебе не больно? – повторил я, остановившись.
– Нет.
